Костры на башнях

Сидиропуло Поль Петрович

Главврач понял, что тревожит Соколова, пожал в ответ покатыми плечами, подчеркивая тем самым свою беспомощность — не по своей, мол, воле вынужден согласиться. Печально предупредил:

— Если бы не предписание, капитан, не отпустил бы. Берегите ногу. Вот и все, что я могу вам посоветовать на прощание. — И посмотрел на генерала, который нетерпеливо дожидался у двери.

— Спасибо, доктор. — Виктор крепко пожал протянутую ему руку.

Они сели на заднее сиденье черной эмки, и машина покатила вдоль аллеи тополей

по гладкому асфальту.

— Соскучился по дому? — несколько неожиданно спросил генерал, чем ошарашил Соколова: шутит он, что ли? Между тем Тимофеев и не думал шутить, а в голосе его даже ощущалась грусть. — Представь себе: ты дома. Елизавета Христофоровна, мать твоя, откармливает тебя вкусными южными блюдами. А жена…

— Товарищ генерал! — вырвалось у Виктора; при шофере он не осмелился обратиться к Тимофееву по имени и отчеству, как это делал прежде. — Что вы этим хотите сказать?

Он чувствовал, что на этот раз Василий Сергеевич что-то явно недоговаривает. Неужто дела его настолько плохи, что отправляют в тыл?

— Есть, Виктор, возможность отправиться домой, в родные места. — Гладко выбритое лицо Тимофеева стало вдруг строгим. — А если откровенно, то речь пойдет об очень ответственном задании.

Виктор Соколов, все это время сидевший напряженно, откинулся на мягкую спинку сиденья и, прикрыв глаза, облегченно вздохнул: а то ему в голову лезли тревожные мысли, думал — все, отвоевался. А тут, наоборот, — важное задание. Значит, все в порядке? Уж лучше бы с этого и начинал Василий Сергеевич. Однако что это за задание, и почему он может оказаться дома?

— Ты, похоже, еще не вполне здоров? — спросил Тимофеев.

— Ничего страшного, — подобрался Виктор. — Готов выполнить любое задание, товарищ генерал.

— Храбришься? Это хорошо. Значит, дело идет на поправку, — отметил Тимофеев задумчиво. — А то вот главврач… не хотел тебя отпускать. А время не ждет. Так что смотри, Виктор. Будь осторожен с ногой. Теперь, сынок, это особенно важно.

— Вы как будто меня щадите? Чего-то недоговариваете?

Кончилась аллея, справа и слева от широкой дороги потянулись гладкоствольные березы Подмосковья.

— Сейчас Екатерина Андреевна, — по имени и отчеству назвал свою жену Василий Сергеевич, — накормит нас. — Он как бы намеренно уходил от главного разговора. — И как только командующий фронтом освободится, отправимся в путь…

Тимофеев ушел на минуту в себя, на чуть загоревшем высоком лбу отчетливей проявились морщины. Видимо, вспомнились далекие незабываемые годы… Знакомство с Иваном Владимировичем Тюленевым, нынешним командующим Закавказским фронтом, состоялось еще в гражданскую войну в Нагорном Карабахе, куда были посланы бойцы 11-й армии для ликвидации кулацко-меньшевистских и мусаватистских банд. Тюленев командовал тогда бригадой. Удивительно точно ориентировался в горной местности, как будто родился и вырос на Кавказе; легко сходился с горцами, тянулись к нему простые люди. Пришли как-то горцы, рассказали: банда мятежников житья не дает, ворвались разбойники в село под утро, расстреляли

людей, тех, кто поддерживал Советскую власть.

Тимофеев попросил комбрига направить на перехват мятежников его полк.

«Нам уже приходилось преследовать врагов по самым непроходимым горным тронам, — поддержал Алексей Соколов. — Не уйти от возмездия и этим бандитам».

На долгие годы запомнился Василию Сергеевичу тот трудный пятидневный переход в тыл мятежников. Шли без воды, вскоре кончились и скудные запасы еды. Места попадались безлюдные, негде пополнить продовольственные запасы. Бойцы выбились из сил, но для продолжительного привала не было времени.

На пятые сутки на подступах к горному селу, в распадке, бойцы перехватили банду. Завязался бой. Мятежники пытались прорваться в село, чтобы там занять более надежную оборону. Однако все подступы были перекрыты. Вскоре подоспела на помощь основная часть, которую возглавлял Тюленев.

За боевую доблесть Реввоенсовет Азербайджанской Республики наградил 11-ю армию Почетным революционный Красным знаменем и орденом Красного Знамени. В постановлении отмечалось:

«Каждая дивизия 11-й армии предоставляет собой сознательную и хорошо дисциплинированную боевую единицу».

Боевая биография Ивана Владимировича Тюленева тесно была связана с Кавказом. Да и его, Тимофеева, тоже.

Размышляя о многочисленных схватках с противником, Иван Владимирович доверительно признавался Тимофееву, выделяя основную мысль: «Массу самых неожиданных, небывалых задач ставит перед бойцами и командирами горная война…» Многие красноармейцы, как Тюленев и Тимофеев, родились и выросли в равнинных местах и в горах оказались впервые, в силу обстоятельств. Нужна была особая сноровка, чтобы совершить простой переход по крутым тропам, а им часто приходилось воевать в невероятно сложных условиях.

Не забыть Василию Сергеевичу один бой под облаками.

Бойцам 11-й армии было приказано освободить от иноземных захватчиков и меньшевистских войск Батум. Наиболее трудным рубежом на пути был Сурамский перевал, который укреплялся противником с особой силой. Чтобы сломить сопротивление, в обход, с северо-востока, были направлены некоторые оперативные подразделения.

В этой операции участвовала бригада Василия Сергеевича Тимофеева. Бойцам в короткое время предстояло овладеть четырехкилометровым железнодорожным тоннелем, который, судя по сообщениям местных горцев, меньшевики намеревались на случай отступления взорвать.

Стоял холодный февраль двадцать первого года. Дул порывистый ветер, взвихривался над скалистыми гривами снег и белым густым шлейфом кружился перед глазами, мешая идти, сбивая бойцов с пути. Повозки, орудия с запряженными в них лошадьми с трудом продвигались по крутому подъему.

Перед тем как начать штурм заоблачных высот, в высокогорном селе Лариса сделали привал. Уже знакомые бойцам горцы вышли им навстречу с хлебом и солью. Первым пожать руку командиру и комиссару подошел старик с белой папахой на голове.