Костры на башнях
Шрифт:
Имена других гостей Виктору ни о чем не говорили: очевидно, это были малоизвестные альпинисты, а может быть, и вовсе начинающие.
— Спортсмены знакомятся и заводят дружбу быстрее, чем дипломаты, — многозначительно подчеркнул Карл. — Мы открываем новые тропы в горы и… к сердцу.
Виктор и Карл как-то сразу стали симпатизировать друг другу. У всех было хорошее настроение. И погода стояла солнечная, несмотря на первое октября, было еще тепло, вообще осень тридцать девятого года изобиловала теплыми днями.
— Моя заветная
Сразу по-дружески, сразу — на «ты».
— Предложение принято! — отозвался Виктор. — Мне нравится, что у всех отличное настроение. Значит, Эльбрус? Синоптики обещают хорошую погоду. Так что все — за нас.
Конрад, высокий, поджарый мужчина лет тридцати, тут же на перроне сделал фотографию на память: снял гостей и гостеприимных хозяев своей «лейкой», с которой потом никогда не расставался.
После банкета, который был организован в честь спортсменов, — обильного кавказского угощения и танцев, европейских и национальных, — гостей отправили отдыхать; им были предоставлены двухместные номера в новой гостинице.
Утром Виктора разбудила Надя. Жена была чем-то озабочена.
— Пришел к тебе начальник отделения милиции. — Именно так и сказала, а не Тариэл Хачури, или просто Тариэл, друг семьи, названый брат Виктора.
— Чего это с утра пораньше?
— Не знаю. Он встревожен.
— Уж не сбежали ли наши гости? — попытался было Виктор пошутить. Зевнув, он потягивался спросонья в постели.
— Виктор, человек ждет, — напомнила Надя.
— Слушаюсь, моя милая фея. — Но вместо того чтобы надеть брюки, которые были переброшены через спинку рядом стоящего с кроватью стула, Виктор потянулся к жене и, обхватив ее за талию, привлек к себе.
— Ну, Виктор… — Других слов жене он не дал произнести — поцеловал ее в губы, уложив в постель; а когда она высвободилась, стала выговаривать с нарочитой строгостью: — Полуношник. Ждала-ждала и — уснула.
— Сегодня вечером тебе не придется меня ждать, — заявил он с интригующей значимостью. — Что мне немцы! Сбегу от них к моей любимой фее.
— Посмотрим. — Надя встала и, поправляя волосы, напомнила еще раз: — Ступай. Нехорошо.
Тариэл Хачури был в милицейской форме, но без головного убора, что делало его менее строгим; он сидел за небольшим столом в просторной кухне и переговаривался с матерью Виктора, которая готовила кофе — приятный аромат струился от плиты.
— Моя милиция меня бережет, — заговорил Виктор шутливым тоном. — Чем же я провинился, брат? Или гости дружественной нам Германии дали за ночь деру?
— Погоди, сынок, — оборвала мать, ставя на стол кофейные чашки и блюдца. — У Тариэла очень важный разговор. — Она стала разливать кофе.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Понимаешь, всю
— Говори, я слушаю, — поторапливал Виктор.
— Этот немец, светловолосый, Конрад, кажется? На того офицера похож. Точь-в-точь.
— На кого? — удивился Виктор, словно плохо расслышал.
— Ну, помнишь, я тебе рассказывал, — громче заговорил Тариэл, и его смуглое симпатичное лицо показалось Виктору обиженно-строгим. — Тогда, в восемнадцатом году, деревню нашу сожгли интервенты. Немецких разбойников вел офицер.
— Ты считаешь, что это тот самый? — переспросил Виктор насмешливо.
— Нет. Ты меня не так понял, — возразил Тариэл. — Тот офицер и этот очень похожи. Как две капли воды. А что, если этот самый Конрад его сын?
— Допустим. Ну и что с этого? Да мало ли кто на кого похож? — Не понятно, с какой стати стал Виктор горячиться. — На свете встречаются даже двойники. У Виктора Гюго есть такое произведение…
— Боже! А если он на самом деле его сын? — вмешалась в разговор мать; она подвинула к Тариэлу поближе небольшую чашечку кофе. — Приехал с каким-нибудь заданием, — стращала она, явно повторяя слова Хачури, высказанные, по-видимому, им до того, как появился Виктор.
— С каким, мама?
— Вот ты и разузнай, — в тон сыну ответила она. — И если что, пусть катится…
— Может быть, у него самого спросить? — не принимал всерьез Виктор. — С каким, мол, заданием изволили пожаловать к нам? Что вас интересует? Ценные руды Кавказа? Стратегические дороги? Военно-Грузинская, Военно-Осетинская? Как отсюда выйти к Черному морю? Пожалуйста! Лучше всего через Ларису, раз-два — и вы в Сухуми. Кстати, ваш папаша, уважаемый Конрад, уже бывал в этом высокогорном селе. И представьте, чудом унес оттуда ноги.
— Ты напрасно утрируешь, братишка, — мягко поправил Виктора Тариэл; он и мать переглянулись, как два заговорщика, единомышленника. — Не исключено, что он, да и его товарищи, приехал совсем не ради нашей кавказской экзотики. И Эльбрус им нужен постольку-поскольку…
— Тогда отменим экспедицию в горы! — кофе остывал, но Виктор даже не притронулся, а лишь смотрел в чашку, в которой исчезла пенка, — Выпроводим их к чертям. Скажем: не видать вам Эльбруса, Военно-Грузинской дороги, побоку достопримечательности. Ауфвидерзейн! Уезжайте!
— Послушай, я тоже даю отчет своим словам, — заговорил Тариэл с досадой, его большие карие глаза смотрели сердито. — Мы тоже не все можем. Буквально в августе подписан в Москве советско-германский договор. И что же? Мы будем тут свою самодеятельность устраивать? Нет, конечно. Программу мероприятий отменять не надо. Никто тебе этого не предлагает. Только будь внимателен, и все.
— Дружба так не делается, Тариэл, — не соглашался Виктор. — Постоянно с оглядкой — так нельзя. Может быть, еще и в туалет водить их за руку?