Костры ночных Карпат
Шрифт:
И Рущак поведал об их «солдатской тройке». Сказал, что «кашевара» надо переправить в Советский Союз, иначе тут чахотка одолеет. Что ищут они связь…
— Выходит, нашли мы друг друга не случайно, — заметил Микулец. — Надо теперь думать насчёт группы. Но должен заметить: наша работа тайная, требует полнейшей конспирации, а ты слишком «светишься». Я вот сразу услыхал, что Рущак зачастил в Хуст. А если сопоставить твои хустские поездки с появлением листовок — понимаешь?
— Ты меня недооцениваешь, — усмехнулся Рущак. — И я, дружок, не тупым топором тёсан. У меня в Хусте —
— Молодец, — обрадовался Пётр, — положил на лопатки. А знаешь, это здорово, что ты свадьбу надумал гулять… Что за девушка?
— Сирота, зовут Христиной. Взял её к себе богатый дядюшка. Он приехал с женой из Америки и напротив станции купил особняк. Хозяева бездетные, старые — вот племянница для них и за служанку.
— А особняк большой? — задумчиво спросил Микулец, вынимая из пачки новую сигарету.
— Ничего, порядочный. Под железом. Ты это к чему?
— Да так, — неопределённо ответил Микулец. — Послушай, а на свадьбе много будет из твоих друзей?
— Понимаю, — ответил Микола. — Свадьбу сыграем скромную — откуда взять деньги? Но там ты увидишься с Иваном Канюком. Подходящий момент познакомиться.
Стилизованный особняк — с башенками, витражными верандами в Хусте, на улице Сечени, действительно принадлежал довольно состоятельным мещанам. В хозяйстве нужны были здоровые руки. И старики невольно согласились принять в свой дом и мужа служанки. Конечно, они даже не подозревали, что этот простой с виду молодой человек, который день-деньской возится во дворе, будет связан с советской разведкой,, и что комнатка флигеля, отведённая для молодожёнов, станет явочной квартирой разведывательной группы…
Как договорились, на свадьбе Микулец присмотрелся к другу Рущака — Ивану Канюку. А через день с ним встретился на его квартире — у Юрия Сюча. Выслушав Микульца, Канюк нетерпеливо зашагал из угла в угол:
— Видим же здесь все: готовятся, гады, вместе с немцами напасть на Россию. Для этого и нужно было им захватить Закарпатье. Одними листовками, действительно, не очень поможешь!…
Поздно вечером Микулец вышел из дома на улице Млинной, где проживал Сюч, запетлял переулками. Постучался к Рущаку во флигель. Поделился своими впечатлениями:
— Что ж, парень подходящий. Правда, горяч больно, ненависти у него к фашистам хватит на двоих. Зато цепкий и сообразительный. Займись им активнее. К вообще, учти — руководить группой непосредственно на месте придётся тебе: я буду приходить к вам из-за перевала только в крайних случаях. С первыми разведданными отправишься через границу сам: надо увидеться с майором, получить инструкции…
ЯВОР И ДРУГИЕ
Место действия — село Колочава. ВремяЇутро 6 декабря 1939 года.
Тёмно-зелёные ели врезаются в белоснежные склоны. Густо поскрипывает снег под ногами редких прохожих. Снизу, из долины, тяжело вздыхая на подъёме, ползёт видавший виды грузовик.
У мостика через Тереблю из кузова, заставленного ящиками, легко соскочил молодой человек — в мохнатом серяке [7]
7
Куртке из домотканой шерсти, сермяге.
— Что, замёрз, Микола?
— Как сосулька! Хоть на ёлку цепляй…
Из-за угла внезапно показался жандармский патруль. Впереди вышагивал тонконогий усач.
Прищурился на двух пассажиров: густобровые, смуглые, они чем-то очень похожи друг на друга. Хотя этот, с портфелем, повыше и уже в плечах, да и лицо не такое скуластое, как у его спутника…
— Ваши документы!
Человек в пальто с готовностью полез в карман и протянул личное удостоверение:
— Канюк Иван…— то есть, прошу прощения — Янош, Канюк Янош… А это…— он небрежно кивнул в сторону спутника, — это мой секретарь, Рущак Миклош — из посёлка Буштины.
Потом, назвав фамилию Миколиного хозяина-тестя, начал объяснять, что действует от имени старого «американтоша», решившего пустить капиталы на торговлю лесом…
Тистгеетэш [8] внимательно посмотрел документы. Возвращая, заметил:
— И праздновать некогда?
В тот день римо-католики отмечали праздник святого Николая, а официально — именины Хорти.
— Заказчики торопят, — Канюк развёл руками. — Приходится и в праздники не забывать о деле.
8
Фельдфебель (венг.).
— А в портфеле все есть для закупок? — подмигнул жандарм.
— Иначе нельзя, — с готовностью поддакнул Канюк, извлекая плоскую бутылку сливовицы.
Знакомство с жандармами закончилось только под вечер — в буфете. Прислуживала им Анночка, которая тоже работала в подполье. Канюк тайком поговорил с ней и о своём задании:
— Товарища надо перевести на ту сторону. Кто бы мог помочь?
Анночка, казалось, знала все. Прищурив глаз, ответила:
— Кто, как не лесник Василь Яцко? Человек отчаянный, бесстрашный. Да и опытный. На него можно положиться.
— Где его найти?
— В Синевирской Поляне.
…Утром тистгеетэш вспомнил, как отмечали именины регента, и, облизав сухие губы, крикнул в сени:
— Пишта!
Хмель постепенно испарился из его головы, и фельдфебель стал соображать, что же всё-таки вчера его озадачило. Какие-то странные были эти двое. Да, да, у коммерсанта слишком толстые, узловатые пальцы. Как у лесоруба. Впрочем, все они тут кормятся лесом… Да, но почему же второй — его работник, а держался так независимо? Чем-то они похожи друг на друга. Чем? Пожалуй, глазами: дерзкие, любопытные… Ничего не боятся.