Костры похода
Шрифт:
Курды, переглянувшись, молча ухватились за книги и не без досады принялись кидать их обратно в мешок.
— Стойте, — потерял спокойствие купец, — подождите!..
— Или давай деньги. Или нам пора уходить.
— Подождите!..
Мулло Камар торопливо думал, как взять, где, у кого взять столько денег. Ведь выходило, что добрую долю своей счастливой выручки надо было отдать этим оборванцам! А здесь — чужой город…
— Посидите здесь. Я схожу за деньгами.
— Нет! — отказались курды, начинавшие опасаться ловушки. —
— Где же я вас найду?
— Не ищи нас! Прощай!..
Тогда Мулло Камар ухватился за рукав упрямца:
— Подожди, я принесу деньги!
Но чем настойчивее он удерживал их, тем неудержимее хотелось им уйти подальше от этого места.
Второпях Мулло Камар набавил им цену.
Но это лишь напугало курдов: сторговавшись, купец вдруг просит их получить больше, чем они запросили!
Снова переглянувшись и подталкивая друг друга локтями, — один взвалил на спину весь мешок, другие ухватились за углы мешка, — все трое кинулись прочь из Араб-хана, уверенные, что стража уже ждет их у ворот.
Но ворота оказались отперты.
Лишь на улице они осмелели и не знали, как отделаться от назойливого старика, цеплявшегося за них и обещавшего деньги, которых у него самого не было.
Мулло Камар, видя, как исчезает эта вожделенная покупка, боялся лишь потерять курдов из виду. Гонясь же за ними, он лишь ускорял их шаги и терял всякую надежду раздобыть деньги при таком положении.
Мулло Камар еще раз набавил цену. Он сулил им почти все, что мог получить у менял, все, что нажил в Дамаске. Чужие деньги, повелителевы, но ведь он вернет их с лихвой!
Он бежал за курдами, не в силах понять их испуга, не в силах от них отстать.
Они оказались уже где-то за людными улицами, на каких-то пустырях, среди чьих-то гниющих костей, спугнув стаю бродячих собак…
Видя, что кроме одурелого старика за ними никто не гонится, курды остановились.
Мулло Камар, задыхаясь, потеряв где-то палочку и потому оскользаясь даже на ровном месте, последний раз напомнил, что вывалит им эту неслыханную кучу денег, если дадут ему время.
Упрямец, подмигнув остальным, согласился:
— Ступай, мы подождем здесь.
«Они сбегут», — думал Мулло Камар. Но что еще мог он сделать?
— Я приду сюда с деньгами.
— Мы подождем! — повторил упрямец и тут же напомнил: — Приноси! Однако сколько сейчас обещал. Меньше мы не возьмем.
Когда, растопырив руки, Мулло Камар пошел по скользкой тропе, со страхом понимая, что денег ему неоткуда взять, курды заколебались: «Ждать ли старика, который вместо денег может привести сюда стражу и незаметно окружить их тут… Уйти бы! Но и столько денег никому не снилось! Если разделить их поровну на три части, каждому хватит до конца жизни. Каждый сможет жить как падишах!»
Они сговорились укрыть книги в какой-нибудь хижине на другом краю города, а самим порознь притаиться на дороге, по которой купец вернется
Тем временем Мулло Камар возвратился в Араб-хан и спросил хозяина.
Очень толстый, румяный, пощипывая жиденькую бородку, хозяин смотрел ленивыми и добрыми глазами на опасного купца, что утром предъявил пайцзу хромого разбойника — Повелителя Вселенной.
Мулло Камар спрашивал хозяина, найдется ли в Терджане ростовщик, способный за очень большую лихву одолжить очень много денег на несколько дней, пока Мулло Камар съездит за деньгами в Арзрум.
— А под какой залог? — спросил хозяин.
— У меня с собой товаров нет.
— Тогда никто не даст.
Отчаяние охватило Мулло Камара: сказочная добыча ушла!
Но хозяин, перестав щипать бороду, протянул к купцу руку и сказал:
— А пайцза? Она в самом деле от него самого? От Хромого? Покажите-ка ее.
— Вот она! — нашаривая за пазухой могущественную медяшку, заспешил Мулло Камар.
— Покажите-ка!..
Хозяин лениво и ласково осмотрел ее — три кружка, составленные треугольником.
— Да, настоящая. Но как это при такой пайцзе у купца нет с собой ни денег, ни товара?
Мулло Камар с досадой стянул с себя сапог и, тыча им в лицо хозяину, закричал:
— Вот они!
Хозяин попытался отодвинуться, но, будучи грузен и неповоротлив, не смог, хотя купец, предъявляющий то самаркандскую пайцзу, то рваный сапог, едва ли не базарный сумасшедший, каких немало развелось в эти суетные годы и общение с коими не безопасно!
Мулло Камар наконец заметил испуг хозяина, показал на заплатках сапога те армянские клейма и знаки, что превращали любой такой лоскут в серебро или золото.
Наконец хозяин пообещал Мулло Камару найти ростовщика, что под залог пайцзы даст деньги на малый срок, но под такую лихву, какой Мулло Камар никогда не слышал.
Возмущенный, что с него хотят столько взять, купец напомнил, что пророком божьим запрещено ростовщичество.
Хозяин, снова пощипывая бородку и возвращая купцу пайцзу, вздохнул:
— Кто хочет взять, равно нарушает заветы пророка, как и тот, кто хочет дать. К тому же человек, который найдет столько денег, — армянин. Мусульманские заветы не касаются ни его, ни тех мусульман, которые ведут с ним дела.
Мулло Камар понимал, что без пайцзы не так легко будет ему выехать на дорогу, где повсюду бродят воины мирозавоевательного воинства. Но книги следовало взять сейчас же, пока их не перехватили какие-нибудь армяне! Пока курды не перебрались на другой базар, не отправились в другой город.
Армянин внимательно осмотрел голенища и предложил, оставив пайцзу Мулло Камару, взять в залог оба его сапога.
На пререкания и раздумье времени не осталось. Мулло Камар разулся.
Армянин, бережно приняв рваные сапоги, отсчитал купцу кошель серебра и золота.