Костяная колдунья
Шрифт:
Покачав головой, я налила на руку немного шампуня. Пах он очень по-мужски.
– А ты как? По-прежнему все в порядке? – спросила я Тада, намыливая голову. И тут же ощутила укол тревоги в животе.
– Да, все хорошо. Когда я вернулся домой, то съел, наверное, самый большой в жизни стейк, а потом сходил за добавкой три раза. Но если не считать вздутия живота, я здоров как лошадь.
– Думаешь, мама когда-нибудь еще подпустит тебя ко мне? – спросила я, пытаясь пошутить, но вышло очень плоско.
– В общем, я почти уверен, что она больше никогда не выпустит меня из виду. Так что если ты не
От этого стало немного легче, и я улыбнулась.
– Все настолько плохо, да?
– Еще хуже! Этим вечером я собирался пойти потусить и заодно проверить, что мой гей-радар не вышел из строя. Так эта женщина чуть не закатила истерику! Она буквально побагровела от возмущения. И я чуть было ее не сфотографировал, но она налетела на меня слишком быстро. Эй, кстати о фотографиях! Мамусик спрашивает, что ты предпочитаешь: календарь, подставки или толстовку с фото Магды и Гвен, которые получили по заслугам?
Я захохотала в голос. Чтобы забыть о заботах, всего-то и нужно было представить Тада в попытке сфотографировать разъяренную тетю Хиллен и весь этот мерч, который она нашла для фото с Магдой.
– Пожалуй, возьму несколько подставок, а еще можно магнит на холодильник или брелок, если будет, – выдавила я, справившись с очередным приступом смеха. – Слышал что-нибудь о Магде?
– Только то, что ей предстоит операция, а остальных членов семьи для нее больше не существует. Кажется, было еще что-то об отсутствии страховки от землетрясений и дорогостоящем ремонте, но маман перестала слушать голосовые сообщения примерно через минуту, так что понятия не имею, о чем это Магда. Возможно, она слегка переборщила с обезболом.
Я хихикнула и смыла пену с волос.
– Возможно.
– Ну, как там твой Пожиратель смерти? – спросил Тад, мастер нелепых перескоков с темы на тему.
– Во-первых, никакой он не мой, а во-вторых, ничего не было и не будет, – сообщила я, нанося на волосы кондиционер.
– Не позорь меня, Леннокс! Ты просто обязана сделать это ради потомков! Ведь даже если вы не будете жить долго и счастливо, по крайней мере, тебе будет что вспомнить. Побалуй себя, Лени!
Я качала головой, не в силах удержаться от смеха над его выходками.
– Признаю: он горяч настолько, что это заметила бы даже Хелен Келлер [34] . И да, похоже, все при нем, хоть я и не то чтобы на него особенно пялилась, – быстро вставила я. – Но ты же знаешь о моих заскоках по поводу доверия и близости. Ну не могу я флиртовать с тем, кого не знаю, и если не понимаю, хороший ли это парень, – напомнила я ему.
– Мне известны все твои недостатки, – ласково сказал Тад.
34
Американская писательница, которая в детстве лишилась слуха и зрения.
– В общем, вот в этом и проблема. Не уверена, могу ли я доверять этому парню. И дело даже не в том, что он сделал меня своим фамильяром, как только зашел в лавку, – меня настораживает другое. Знаю, я должна ему помочь,
– Погоди-ка, что он сделал? – буквально заорал в трубку Тад.
Я перестала расчесывать пальцами колтуны и взглянула на телефон на полке. «Вот блин». Совсем забыла, что до сих пор ему об этом не сказала.
– Да, он сделал меня своим фамильяром, – торопливо повторила я. – Не волнуйся, я сделала с ним то же самое, так что мы вроде как на равных. Однако, безусловно, мы начали не с того.
– Вы, блин, что – привязаны друг к другу? – аж завизжал Тад, и у меня в изумлении отвисла челюсть.
– Откуда ты, черт возьми, знаешь, что это такое? – потребовала я объяснений.
– Черт, Леннокс, как ты могла этого не знать? Хотя это мне как раз известно. Но, Лени, на этот раз ты облажалась по-крупному. Это не просто дерьмо, а дерьмо высшего уровня, и вам нужно отменить эти долбаные чары прямо сейчас.
– Знаю. Мы как раз собирались разобраться с этим завтра после того, как осмотрим дом его брата. А пока расскажи мне, что и откуда, черт возьми, ты узнал. Я ничего не нашла об этом в книге, которую нам в детстве отдала бабушка.
– О таком не пишут в книгах. Возможно, что-то и найдется в гримуаре, но я не уверен. И узнал я об этом не от бабушки, а в Обществе анонимных магов.
– Ты что, шутишь? Разве есть Общество анонимных магов? – спросила я в абсолютном шоке.
– Название у них куда более душное, так что это я придумал сам. Туда принимают тех, кто знает о волшебном сообществе, но не принадлежит к нему. Если угодно, соседи по магии, – произнес Тад с аристократическим британским акцентом для большей выразительности. – Ну так вот, там я встретил одну девушку. Она рассказала, что у нее в роду магия передавалась, пока все не полетело к чертям. Видимо, какие-то дальние родственники связали свои чары, как вы двое, из-за истинной любви или тому подобной ерунды. И все бы хорошо, но тут женушка выяснила, что муженек-то у нее гулящий, и немедленно разорвала связь.
А пока ты не начала ей сопереживать и слать к чертям патриархат, послушай, в чем был долбаный подвох. Поскольку их чары были привязаны друг к другу очень долго, они стали взаимозависимыми и по отдельности не срабатывали как положено. Вместо двух ветвей магии у этой парочки осталась всего одна, и использовать ее можно было только вдвоем.
– Вот дерьмо, – прошептала я, глядя сквозь стеклянную перегородку душевой на телефон, будто могла остановить поток слов, льющихся из него, и сделать так, чтобы все это оказалось неправдой.
– Вот именно, – согласился Тад. – Предок этой девушки отказался снова привязывать чары, поэтому порядок наследования был нарушен. С тех пор каждому следующему поколению передается сколько-то способностей, но их недостаточно, чтобы стать полноценными ведьмами и магами.
– Но ведь мы с Роганом связаны меньше дня. А те двое были женаты довольно долго, так? – спросила я его голосом, буквально умоляющим хоть о какой-нибудь призрачной надежде.
– Да, потому мне и кажется, что у вас все обойдется. Но чем раньше вы разорвете связь, тем лучше будет для вас обоих.