Костяной склеп
Шрифт:
35
В музей мы вошли с Западной 77-й улицы и направились прямиком в подвал, где шла подготовка к бестиарию. На ходу я позвонила Лауре, и та переключила меня на Клемм.
— Все тихо, — доложила та.
— Сделайте еще один заход. Только не рассылайте письма всей группе, а лишь тем, кто откликнулся на предыдущее, — попросила я. — Напишите им, что полиция просит пробу вашей ДНК. Напишите, что вам сообщили, будто на теле Катрины нашли образцы чужих тканей, хорошо?
— Действительно нашли?..
— Клем, не сочтите это за проявление
И Клем снова занялась электронной почтой, а мы двинулись дальше. Из службы охраны о нас доложили тем, кто работал в хранилище, и через пару минут из подвала поднялся Зимм и повел нас вниз. Мерсер появился четвертью часа ранее. И мы уже втроем, оставив аспиранта в его лаборатории, продолжили путь к комнате совещаний, где собрались кураторы из Метрополитен. Эрик Пост и Гирам Беллинджер встали, приветствуя нас, а Гейлорд поздоровался за руку, когда закончил какой-то телефонный разговор.
— Что означает вся эта затея с ДНК? — спросил он с ходу. — Это не ваше дело…
— Потише, приятель, — сказал Майк, подавая знак рукой, чтобы все трое садились. — С кем вы общались? С Мамдубой?
— Нет, звонила Ева Дрекслер. Она говорит, что у нас собираются брать образцы ДНК, словно мы все подозреваемые в этом деле.
Старая как мир аксиома в очередной раз подтвердилась, хотя технология заметно изменилась. Сплетни, телеграф, телефон… Не успела Клем сообщить известие о ДНК Еве, как та уже предупредила своих коллег буквально за те минуты, что мы шли от машины и спускались в подвал.
— Всего лишь одна из мер предосторожности, мистер Гейлорд. Вы же знаете, что в Музее естествознания и куратор, и простой рабочий обязан был пройти ДНК-анализ.
— Это понятно, детектив. Тут изучают животных, берут у них пробы генетических материалов, прослеживают эволюционные изменения. И потому стараются предотвратить смешение ДНК исследователя с каким-нибудь реликтовым или биологическим образцом. — Проигнорировав предложение Майка сесть, он расхаживал взад-вперед по комнате. — Мы же имеем дело с предметами искусства и реликвиями древности, — заявил он как бы не только от своего имени, но и от лица Поста и Беллинджера. — Ежели вы полагаете, что я… я… мы как-то причастны к…
Эрик Пост попытался предложить нам более миролюбивую позицию кураторов Метрополитен.
— Это похоже на какой-то розыгрыш. Почему вы не скажете нам, что уже знаете, мистер Чепмен? И если есть хоть малейший законный повод для проведения исследования ДНК, то мы постараемся вам в этом посодействовать.
— Я что, по-вашему, похож на того, кто может тратить время на розыгрыши? У меня есть труп девушки, которая изучала погребальные памятники, а затем закончила свой жизненный путь в одном из них. У меня есть некий бедолага, который слетел с крыши, не имея ни крыльев, ни страховки. И у меня есть рука скифа, неведомо как очутившаяся в логове ягуаров. Вы хотите продолжать эти словесные баталии или, может, перейдем к делу?
— Когда мы сказали, что нас интересуют образцы ваших, джентльмены, ДНК, то не имели в виду пробы конкретно крови или
— А я посадил одного перца за убийство лишь потому, что на ручке двери спальни жертвы нашли клетки его кожи.
— Клетки кожи?
— Ага, они остаются везде, к чему человек дотрагивается. Будь то подоконник, руль автомобиля или крышка саркофага.
Возможно, в лишенном окон помещении настолько сгустилась атмосфера, но мне показалось, будто трое мужчин разом поежились.
— Ребята, это совсем не больно, — заверил их Майк. — Завтра я приду в Метрополитен с ватными палочками и пробирками, и через секунду дело все будет сделано. На этом все. Мистер Гейлорд, не могли бы вы пройтись с нами по коридору? У нас к вам пара вопросов.
Идя с нами к каморке Зимма, Гейлорд сунул в рот трубку. Табака в ней не было, и я подумала, что это, скорее всего, у него такая привычка.
— Не возражаешь, если мы тебя немного отвлечем? — обратился Майк к Зимму.
— Нет, конечно, — ответил молодой человек. — Кстати, мисс Купер, помните, я вам говорил о подруге Катрины, той, что переехала в Лондон?
— Да. Та, чьего имени ты не сумел вспомнить.
— Клементина. Я сегодня получил от нее письмо. Догадываюсь, что вы с ней уже связались. — Он глянул поочередно на меня, потом на Майка, пытаясь определить это по нашим лицам.
— Мы пытаемся вытащить ее в Манхэттен, — сказала я. — У нас есть надежда, что она знает нечто, что поможет нам раскрыть преступление. Но, Зимм, поговорим об этом позже, ладно?
Гейлорд занял единственное кресло в лаборатории Зимма, слишком узкое для него и неудобное, и закинул ногу за ногу. Трубка будто прилипла к его нижней губе.
Майка интересовали самые общие вопросы.
— Мисс Грутен была найдена в саркофаге, принадлежащем вашему отделу. Египетскую коллекцию вы знаете лучше, чем кто-либо другой в музее. И думаю, есть вещи, что находятся под вашим полным контролем…
— Послушайте, Чепмен, в нашей коллекции постоянно находится шесть или семь саркофагов, которые куда-то регулярно перемещаются. В этом нет ничего необычного. Никто и не спохватится, если какого-то из них не окажется на месте.
— Допустим, — кивнул Майк. — Но меня сейчас интересует другое. Вы наверняка знаете, как с ними обращаться. В ночь, когда нашли саркофаг с телом Грутен, мы вдвоем еле-еле сдвинули крышку. Разве в одиночку можно справиться с этим? Или мне надо вас убеждать, что для такой задачи требуются усилия не одного человека?
— Я полагаю, вы ходите в кино, детектив? «Десять заповедей»? «Клеопатра»? Помните массовые сцены, где рабы строят пирамиды или перетаскивают сфинкса. Система рычагов и блоков, Чепмен, в точности, как у древних египтян. Накиньте веревку на верхнюю часть крышки и потихоньку тяните, — произнес он, барабаня пальцами по столу. — Потом кладите ваш труп внутрь и задвигайте крышку на место. И никто ничего не видит, никто ничего не знает.