Косячь как попаданка
Шрифт:
— Но на вечере все будет накрыто! Зачем тебе корзина?
— Хочу чай в уединении попить.
Ула пожала плечами и махнула в сторону кухонь, сама ушла в комнату, назвав меня странной. Эх, я так близка к провалу. Со мной должно что-то случится, чтобы странность оправдывалась или не так бросалась в глаза.
Отнесла фолианты в храм и не удержалась, заглянула в чашу: кольцо всё еще было там. Никому изумрудный утопленник был не нужен.
Я опустила руку и взяла колечко, в голове тут же зашептал голос, гипнотизируя и парализуя:
Когда
Исчезнет вера в чудеса,
Тогда черед придет для артефакта —
И Призванного вышлют небеса.
Разбудит Спящего он, верный путь укажет,
К магическому сердцу след,
Но если с магией вдруг Призванный не сладит,
Настанет в мире Хаоса рассвет.(*)
(*) стихи пророчества Натальи Ротаненко.
Когда я смогла отдернуть руку от чаши, кольцо со звоном отскочило от меня и попрыгало по гулким плитам под ближайший стеллаж с книгами. Ну и пусть там лежит.
Я же, слегка расстроенная этим происшествием, пошла к кухням, рассчитывая пропустить ужин, но добыть побольше информации у Брэна.
— Только не ты!
— А к тебе еще кто-то ходит? — удивилась я, водружая корзину полную закусок и десертов на стол. — Ты же вроде отшельника?
— Не твое дело.
— Пока ты не расскажешь мне всё — очень даже моё. Ставь чайник.
Брэн показательно лениво подошел к столу, оперся бедром к краю и заглянул в корзину.
— Ты решила остаться у меня на неделю?
— Нет, но до утра у меня вопросов хватит.
Он протяжно вздохнул и взял чайник, поставил на конфорку, а я пока раскладывала угощения на столе. Только когда мы оказались друг напротив друга, я достала блокнот и посмотрела на него. Брэн уже без театральных жестов кивнул:
— Начинай.
— Хочу все знать про отверженных. И про тебя. Почему ты Отверженный?
— Плохое начало беседы. Я могу рассказать про отверженных, про себя говорить не буду.
Я согласилась, придвигая к себе бисквитное пирожное и разные джемы. Пусть расскажет в целом, а про него я и сама позже выясню.
— Во время эпидемии, когда сгинули все маги, на другие расы тоже накинулась болезнь. С Пятой земли она хотела распространится на остальные земли поселяясь внутри живых.
— Так там случилась эпидемия? Я в исторических книгах не нашла информацию о Пятой земле и магах.
— Ты не в тех книгах искала. Все упоминания о магах и их конце есть в фолиантах по алхимии.
Он ненадолго замолчал, поглощая сочный бутерброд с ветчиной, сыром и зеленью. Я придвинула
— Рассказывай дальше. Получается, болезнь заразила всех людей, которые были там на момент эпидемии?
— Да.
— И маги от нее умирали, а другие являлись переносчиками?
— Примерно так. Вечный планировал локализовать эпидемию на Пятой земле и тем самым спасти магов, живущих в других землях, но… О переносчиках, как ты их назвала, догадались не сразу. Только много позже, когда все маги вымерли, а на остальных начались гонения, Вечный заметил, что болезнь деформирует внешность, подселяясь в человека.
— Как проказа что ли?
— Я не знаю, что такое проказа. У нас это уродство или увечье. Кто-то портился лицом, у кого-то отсыхали конечности. По-разному. Но Вечный ввел закон, по которому все юродивые ссылались на изолированный остров и не контактировали с землями Энерена.
Брэн замолчал, а я даже чай пить не могла.
— Зачем?
— Затем, что если все же магия вернется, если когда-нибудь будет рожден маг, болезнь не пустила в нем корни.
— Брэн, но ты же понимаешь, что даже юродивые достойны полноценной жизни? И не все они заражены той болезнью?
— Отверженные. Их называют отверженными — отринутыми обществом.
Тут до меня дошел смысл его слов.
— Подожди… А ты? Ты же тоже отверженный. Но я не видела на тебе изъянов — ты красивый.
Брэн поперхнулся:
— Благодарю, но как ты могла видеть…
И замолчал. Между нами повисла странная настороженная пауза. И он и я сейчас вспомнили тот момент, когда у меня была возможность разглядеть его с ног до головы и обратно несколько раз.
— Я отверженный по другой причине.
— Какой?
— Мы договорились, что не будем обсуждать меня. Кстати, стариков тоже изгоняют с земель в Приюты. У Вечного своеобразное понимание милости и сердечности. Он обеспечивает Приюты всем необходимым, но не допускает в общество и не позволяет свободно жить. Только в приюте. На милостыню Вечного.
Вечер, обещавший стать интересным и насыщенным, превратился в поминки. Нет, я не ожидала идеального мира с идеальными порядками. Зачем ждать этого в другом мире, когда в своем грязи хватает. Но от новых полученных сведений выходило очень много нюансов.
— А если я сломаю ногу — меня отвергнут?
— Сначала попробуют вылечить и если ты не будешь хромать при выздоровлении — то отпустят.
— Отпустят?
— Лечебницы тоже изолированы, на случай вспышки эпидемии.
— Господи, так ведь существует столько болезней, которые уродуют и при этом не являются вашей странной эпидемией! И что же, всех этих больных отвергают?
— Да. У нас мир красивых и здоровых людей. Если механику отсечет ногу или руку, или железка оставит шрам на его лице — все это отвергается обществом по закону. Отверженных ссылают на остров.