Кот ушел, а улыбка осталась
Шрифт:
Вообще-то я в любых играх невезучий, почти всегда проигрываю. (Удачливый я в кино, там мне везет.) И я, конечно, никакой не игрок. Игрок идет в казино выиграть, а я ходил, чтобы провести время. Играл осторожно, можно сказать трусливо, чтобы сразу все не проиграть и не нервничать. А в ту ночь, когда встретил в казино «Шатильон» Валю, впервые понервничал основательно. Играл в рулетку, ставил на свои любимые цифры: 8, 13, 17, 33. Кто-то сзади подсказывает:
— На одиннадцать поставьте.
Терпеть
— Режиссер, теперь на 29 ставьте. Ставьте все. Точно 29 будет.
Поставил одну фишку на 29. Оглянулся. Натурщица Валя.
— Не узнаете? — спросила она. — Я Валя. Это меня Арина хотела на шею тому импотенту посадить.
Между прочим. Юрий Рост, по моим сведениям, до сих пор Казакова.
— Узнаю, здравствуй. Выпало 31.
— А я просвистелась. Режиссер, у меня кроме вас здесь никого знакомых нет. Дайте шесть фишек (фишка пять долларов). На пять минут. Сейчас отыграюсь и отдам.
— Со стола не дам. Плохая примета.
— Да ну, это байки для бабушек и дедушек.
— А я и есть дедушка, — достал из кармана двадцать долларов. — На, больше у меня нет.
— Сейчас отдам, не бойтесь, — и она ушла.
Давать из кармана тоже оказалось плохой приметой. И я все проиграл. Пошел в кассу, взял кредит. Поставил. Проиграл. Взял в кредит еще сто. Опять поставил, опять проиграл. Осталось две фишки.
— У меня стрит, а у этой дуры — флэш, — опять Валя. — Дайте еще пять. Чувствую. Я ее порву!
— Нету. Всего две фишки, — и поставил эти фишки на 13.
— А вы из кармана.
— И в кармане нет. Дилер запустил колесо.
— Сколько проиграл, Георгий? — к нам подошел Садулыч.
— Пока не знаю. Шарик выпал на 8.
— Вот теперь знаю. Когда пришел, было сто, и триста взял в кредит.
— Ну и пятьдесят для хорошего настроения, — сказал Садулыч. — Кредит Данелии — четыреста пятьдесят, а мне виски с содовой!
— Режиссер, и для меня возьмите сто (тогда это были немалые деньги). Завтра отдам, — тихо попросила Валя.
— Больше не даст.
— Ну, хотя бы пятьдесят.
— В этих твои пятьдесят.
Садулычу принесли виски. Мне бумагу на подпись. Дилер выдал три фишки по сто и одну на пятьдесят.
— Ставим на черное, — сказал Садулыч и положил фишки на черное.
Выпало красное.
— Я так и знала, — сказала Валя.
— Данелии кредит на девятьсот, — распорядился Садулыч.
Дали девять фишек по сто и снова принесли бумагу на подпись. Садулыч опять поставил на черное.
— Надо — на красное, я чувствую! — переживала Валя.
Выпало красное.
— Я же говорила!
— Что-то
Расписался. Играем. За час ни разу не выпало черное. Мой долг вырос до восьми тысяч двести. Я начал нервничать. А Садулыч невозмутимо попивал виски с содовой. Крутанули.
— Блин, опять красное! — не выдержала Валя. — Ты что, специально?! — спросила она дилера.
— Фортуна — дама непредсказуемая, — сказал Садулыч и опять поставил на черное. И опять выпало красное.
— Мужчина, поставьте хоть раз на красное! — не выдержала Валя. — Что вы такой упертый?!
— На красное? Здесь одиннадцать тысяч пятьсот. Отвечаешь? Валя молчит.
— Что молчишь?
— Нет, конечно.
— Тогда помалкивай, — сказал Садулыч и снова поставил на черное, снова отхлебнул виски (он потягивал виски, и ему доливали).
А когда мой долг дошел до сорока пяти тысяч, Садулыч и вовсе заснул.
— Вырубился, — сказала Валя. — А давайте, пока он отдыхает, сами сыграем. Молодой человек, — обратилась она к дилеру, — Данилову — кредит на сорок пять и расписку пусть несут.
— Извините, барышня, — дилер развел руками, — без приказа не могу, — и он показал на спящего Садулыча.
— Надо будить, — сказала Валя. Я тихо позвал:
— Садулыч.
— Стоп, стоп, режиссер. Не надо, — передумала Валя, — а то вдруг обозлится и пошлет нас. Скажет, сами играйте!
Сидим, ждем. Думаю: «А что, если он не вспомнит?»
— А если он не вспомнит? — сказала Валя.
— Все может быть.
— А вы сами-то крутой?
— Да не очень.
— А они знают, где вы живете?
— Найдут.
— А может, вам вообще из Москвы мотануть? Или у вас квартира?
— Квартира.
— Большая?
— Большая.
— Тогда не так страшно, можно с доплатой на меньшую поменять. У меня риелтор знакомый есть, Вася Прохонкин, он тоже из Воронежа. Я вас познакомлю, — успокоила меня Валя.
— Большое спасибо, Валентина.
Четыре часа утра. Раздвинули шторы. За окном светало. Народ почти весь разошелся.
— Николай Садулыч, — к Садулычу подошел менеджер и потрепал по плечу, — закрываемся.
Проснулся Садулыч. Потянулся.
— Извините. Прошлую ночь совсем не спал. Георгий, сколько мы должны? Сорок пять? Дайте на сорок пять.
Я написал расписку. Стало девяносто тысяч. Садулыч поставил 45 на черное и выиграл.
— А ты говорила, красное, — сказал он Вале. Садулыч порвал мои расписки и бросил их в урну.
— А ты волновался. Это же пластмасса.
И в кассе мне выплатили мои сто и пятьдесят для хорошего настроения.
— Вот твои пятьдесят, — сказал я Вале.