Кот в мешке
Шрифт:
– Вот оно… то самое… это из того мешка, верно? А он хотел меня дураком представить… то есть в дураках оставить… то есть подставить. А ведь мы с ним вроде как друзья…
– Вот он тебе и удружил, подставив тебя, – подвел итоги Павел.
Алиция подняла свое кресло, которое опрокинула, прижимая к стене негодяя, и села.
– Мне не хотелось бы показаться навязчивой, – почти прошипела она, – но, может быть, все же скажешь нам, что все это значит?
Зенончик не вырывался. Он так толком и не пришел в себя, слишком уж многое пришлось пережить, а может, на что-то еще надеялся. На хитрости и ловкие интриги он был явно не способен, только тупо и примитивно пытался защищаться от наших нападок, бормоча какие-то глупости в свое оправдание.
И
Ну да, Эрнест ему велел. А ведь он сам сказал Эрнесту о краже, знал того типа, что поехал на заработки к немцам. А как не знать, если это был его, Зенончика, земляк! По пьяной лавочке тот все и рассказал ему. А протрезвев, даже и не вспомнил.
А я подумала: умница Анита, ничего не скажешь. Какой блестящий аналитический ум! Как она ловко делала правильные выводы из разрозненных фактов. Ворюга и в самом деле попытался вывезти из Германии сокровища, проще всего ему казалось вернуться к себе в польскую деревню через Данию, так сказать, замести следы. Сокровища, смешав с детскими игрушками, дал ребенку, который действительно забыл их в поезде. Произошло все это несколько лет назад, Зенончик тогда был в Дании и случайно встретился с земляком, который в пьяном угаре ему все и выложил. Молчать Зенончик не умел, проболтался Эрнесту, но позже, уже в Польше. Заодно разболтал все, что знал о своей благодетельнице Алиции, большой любительнице железнодорожных аукционов. И о том сказал, что она по своей безалаберности не всегда сразу вскрывает выигранный на аукционе мешок, более того, иногда напрочь о нем забывает. Если бы сокровища Ноева ковчега на аукционе выиграл кто другой, об этом непременно прошел бы слух. И в газетах написали, а так – молчание, вроде как и не было их вовсе. Почему бы им не попробовать? И парочка злоумышленников пошла на преступление.
Конечно, аферой руководил Падальский, Зенончик был у него на подхвате. По мере своих сил послушно выполнял все требования шефа. Опять стал набиваться в дом к Алиции, зная, что она питает к нему слабость. Был удивлен тем, насколько изменился внутренний вид дома, мешки оказались совсем в других местах, и вообще царил жуткий беспорядок…
Если бы в этом месте своих показаний Зенончик осмелился взглянуть на хозяйку дома, увидел бы, что обычное доброжелательное выражение ее лица, к которому он уже привык – жалела, должно быть, Алиция этого непутевого и недалекого парня, но безвредного, как ошибочно считала до сих пор, – сменилось на жесткое и суровое.
– И что же, ты влезал в мой дом и шарил по углам? – деревянным голосом спросила она.
Ну да, влезал и шарил, но он ведь никому не мешал, а она, хозяйка, об этом даже не знала, что уж так обижаться?
– Это ты выпил брэнди? «Наполеона»?
Недоумок призадумался, честно постарался вспомнить.
А, нет, это не он, это Анатолий. Откуда Анатолий прознал про сокровища? Да, верно, от Памелы, они ведь с ней действовали заодно. Он, Зенончик, не хотел подключать Анатолия. Что он, без него не нашел бы? Но тот впился как клещ.
Тут злоумышленник помолчал, переводя дыхание. Его поторопили продолжать. Вздохнув, оглянулся в надежде сбежать, но его держали крепко. Он совсем сник и уже плаксивым голосом затянул:
– Искал и искал, вконец
– Так это ты столкнул его с лестницы в ателье? – вдруг спросил Павел.
И вовсе он, Зенончик, не сталкивал Анатолия, только оттолкнул, когда тот с кулаками на него полез. А тот уж самостоятельно скатился. И пришлось Зенончику опять без мешка спасаться из дома Алиции, пока все не набежали в ателье.
– А, вы о том, единственном мешке, что под креслом лежал?
Да, он его приметил и сообщил Эрнесту. За ним Эрнест явился лично, и кошки здорово его отделали. Как вообще можно держать в доме таких диких животных? Вдруг они бешеные, иначе чего им кидаться на кого попало. А сегодня Эрнест уже знал, что сокровище найдут, и велел ему явиться с оружием в руках и морду черной маской прикрыть. О маске он позабыл, чуть пушку не забыл, так Эрнест ее ему силой всунул и сказал: бояться нечего, сокровища наверняка найдены и где-нибудь валяются без присмотра, ведь у Алиции привычка сразу ничего не убирать и на место не класть. Но если на видном месте не найдет, велел хоть весь дом обыскать, для того черная маска и пушка, и в случае чего кричать всем: «Руки вверх, стрелять буду». Но он надеялся, что все уже пошли спать, и никого он не постреляет, а о морде вот забыл… Это все, больше рассказывать нечего, теперь могли бы его и отпустить. Но не на голодный желудок, у него все кишки ссохлись, сколько времени не ел, не пил, уработался вусмерть, а тут еще эти кошки проклятые…
Быстро встав, я забрала со стола свою коробку с солеными пальчиками и поспешила укрыть ее у себя в комнате. Не для того человек охотится за лакомством целыми месяцами, не для того звонит в фирму, делая предварительный заказ, чтобы этот кретин все сожрал одним махом.
Когда я вернулась, Зенончику освободили руки и он растирал одеревеневшие запястья, жалобно глядя на пустое место, где стояли пальчики. И чашки кофе ему тоже не дали.
Собравшись с силами и почему-то взбодрившись, Зенончик обратился к нам с какой-то непонятной надеждой:
– Ну! Вот я вам все рассказал, теперь-то можно мне это забрать?
– Что забрать? – не поняла Мажена.
– Да те самые финтифлюшки. Зверинец то есть.
У нас и руки опустились. Это была уже просто паранойя. Хотя он всегда был таким. Вспомнилось, как десять лет назад, когда Алиция к нему еще благоволила и жалела нескладного парня, он обратился к ней с просьбой «поделиться своими доходами, чтобы он мог съездить в Калифорнию». Алиция вежливо объяснила нахалу, что предпочитает свои доходы потратить на свое путешествие в Норвегию. Вот этого он никак не мог понять. Тогда я подумала, что он просто прикидывается таким дураком. Вот и теперь. Ведь он как рассуждает: он узнал о существовании сокровища, столько намучился, но сам его нашел, сам во всем признался, ответил на все наши вопросы. Что-то же ему за это положено?
– Убирайся, – гневно крикнула Мажена. – Катись отсюда и больше никогда в этот дом не возвращайся. Если Алиция тебя хоть на порог пустит, я с ней перестану разговаривать.
Анита не выдержала. Целый вечер без интриг – это свыше ее сил. И она постным голосом произнесла:
– Кажется, это дело Алиции, но, возможно, я ошибаюсь…
– Заткнись! – крикнула я ей в лицо, ибо только что видела лицо Алиции. – Конечно, эти слова негодяю должна сказать хозяйка, но она скажет их в такой форме, что их свободно можно будет принять за приглашение.