Кот в мышеловке
Шрифт:
— Вас там Ваш отец дожидается…
— Хорошо. Нас не беспокоить, — закрывая дверь, уведомил шеф, потом вновь выглянул, — Кофе и чай минут через пять.
Игорь Ростиславович сидел на диване и вид у него был расстроенный и слегка растерянный.
— Чем обязан, отец? Не ожидал тебя увидеть здесь.
— Для начала неплохо было бы поздороваться, сын, — по привычке ответил Крутицкий-старший, — Что-то ты припозднился сегодня, а ведь дело Краснова не такое простое, как кажется на первый взгляд.
— Слышу нотки недовольства юриста со стажем, —
— Поэтому задержался?
— Не только. Так что тебя привело сегодня в офис? Я собирался к тебе заехать как обычно в субботу.
— Руслан, у меня к тебе просьба. Знаешь, я к тебе не так часто с ними обращаюсь, но…
— Конечно, отец, я слушаю. Что-то случилось?
— Да. Ты, наверное, видел, что на благотворительном вечере я был с очаровательной спутницей.
— Трудно было не заметить…
— Её зовут Олеся. Юное и прекрасное создание, — тепло заулыбался мужчина, — нечета современным девицам! Так вот, я не могу ей дозвониться. Хотел пригласить на закрытый премьерный показ нового фильма. Даже ездил к ней домой, но оказалось, что со съёмной квартиры она съехала…
Крутицкий-младший напрягся, хотя внешне это было малозаметно.
— Отец, ты в роли влюблённого Ромео? Это на тебя не похоже.
— Какой к чёрту Ромео, ты в своём уме! Она мне в дочери годиться! — взорвался Игорь Ростиславович, но не успел продолжить, потому что вошла Верочка с подносом.
Пока секретарь расставляла на кофейном столике чашки, вазочку с печеньем, коробку конфет, в кабинете повисло напряжённое молчание.
— Пап, тебе чай, мне кофе. И у нас пятнадцать минут, на твои амурные приключения.
— Руслан, ты меня вообще-то слышишь? — поинтересовался старший из Крутицких, — Я говорю, что девочка пропала. Может, что-то случилось. Я не хотел бы задействовать свои связи. Дураков, увы, которые насочиняют чёрте что, хватает, а домыслы ни мне, ни тем более тебе не нужны, поэтому и приехал.
— Мне казалось, что у тебя, отец, дураков среди знакомых нет, — заинтересованно и слегка удивлённо посмотрел на отца младший, — И почему такая паника из-за какой-то дамочки?
— Во-первых, она тебе не дамочка. Не смей об Олесе говорить в столь пренебрежительном тоне. Ты не путай её со своими однодневками…
— Отец?!
— Да ладно, — отмахнулся старший, — Понимаю, что ты мужчина молодой, поэтому женщин у тебя достаточно и меняешь их как трусы неделька, значит, они другого не стоят. Я в твои дела не лезу — любовницы, так любовницы, ты ж не евнух, в конце концов. Моё отношение к этому знаешь, столько раз говорено переговорено. Может, дождусь, когда рядом с тобой стоящая женщина появится, такая, как Олеся, тогда, глядишь, и до внуков доживу, — с надеждой взглянул на сына, — Сколько можно в холостяках ходить? Неужто не осталось приличных девушек?
— Ты опять на своего конька сел, пап?
— Да не вечный я, хочется внуков понянчить. Жаль, мама твоя до этого не дожила… А с твоей
— Ты хотел что-то об этой девушке узнать? Как её? — перевёл разговор младший, сделав вид, что не помнит, как называл Олесю отец.
— Олеся. Олеся Владимировна Серенькая.
— Фамилия смешная…
— Да уж…
— Так что с этой Серенькой?
— Пропала, говорю… На звонки не отвечает, сама не звонит, хотя это-то меня и не удивляет. Олеся и прежде редко звонила. Волнуюсь я за неё.
— Пап, если честно, то что вас с ней связывает?
— Да ничего и всё. На маму она твою похожа чем-то: такая же наивная, чистая, добрая…
— Мама-то причём? — напрягся Руслан.
— Эля? Эля ни причём, так молодость вспомнил, как мы с ней на выставке познакомились, как ухаживал за ней, добивался пока она за меня замуж не согласилась выйти. Любила, а открыться боялась. Вдруг подумаю, что она из-за денег со мной встречается. Гордая, — с грустью вздохнул и замолчал.
— Так ты жениться собрался?
— Что? — словно издалека вернувшись, недоумённо посмотрел на сына, — Нет, конечно…
— Любовницу молоденькую решил завести?
— Дурак! На таких, как эта девочка женятся, это твои прошмандовки для любовниц подходят.
— Не понимаю…
— Чего ты не понимаешь, — начал злиться отец, — Душой я рядом с ней отдыхал, будто помолодел — лет двадцать с плеч долой. Жизнь стариковская пугать перестала.
— А она, то есть эта Олеся, думаешь, просто так с тобой познакомилась? Ты ещё хоть куда, да и состояние опять же не копеечное…
— Что ж ты всё опошляешь-то, — досадно поморщился, — По своим вертихвосткам всех меряешь. Чистой воды бриллиант в бутылочное стекло превращаешь. Мы с Элей, пусть земля ей будет пухом, не таким тебя видеть мечтали. Откуда этот цинизм в тебе? Только на время не надо сваливать, — отмахнулся заранее от возражений сына, — Во все времена были и романтики, и циники, сейчас почему-то последних больше стало. Толи деньги ум застят, толи нормальные отношения не в моде. Кто разберёт, только нельзя так жить. Нельзя! Здоровая оглядка должна быть, но и ошибок нечего бояться — без них жизнь не проживёшь.
— Дорого ошибки обходятся нынче.
— За ошибки всегда платить приходилось. Но на то они и шишки, чтобы в бизнесе, да вообще по жизни, как в лесу прожить и своё лукошко не собрать, так не бывает. Опыт это, сын, опыт. Доверяй, но проверяй. И на первом месте «доверяй»! Расстроил ты меня, Руслан. Пойду я, пожалуй. У тебя встреча…
— Пап, так что помочь-то?
— Не знаю пока, — уже в дверях вздохнул как-то обречённо Крупицкий-старший, — Да, с Красновым на лёгкость не ведись, скользкий мужик. Развод с делёжкой имущества он неспроста затеял, его мадам та ещё штучка, такую на мякине не проведёшь. Жёнушка Краснова тёртый калач, он перед ней дитя неразумное. Думаю, она эту бодягу придумала, вот и докопайся, зачем, да почему. Семейка эта, сдаётся мне, специально к тебе обратилась. А с Олесей… Боюсь, дров наломаешь.