Котёл

Варгаши Ласло

— Бандере слава!

— Прошу садиться. У меня вот какая мысля. Как бы нам передвинуться поближе к Америке-

— Дык мы уже рядом! — не вставая произнес академик Хвост.

— Больше десяти тышш километров, а хочу рядом, шоб она нас присоединили, сделали очередным, 52 штатом. Тогда москали…тогда им капец или конец, вы понимаете это. тогда мы танцуем на Красной Площади. Красная Площадь принадлежала когда-то Украине, еще покойный ныне Мазепа сражался у стен Кремля и отвоевал его.

Украинские доктора наук без среднего образования, высоко подняли головы, а один по имени Крыса, высоко поднял руку.

— Прошу пердеть, вернее пердонить…

— Да, пердон, пердон, это львовский диалект, он означает прошу извинить, прошен, пан спердонить, —

произнес академик Сикорский под всеобщие аплодисменты.

— Пусть так, — согласился Крыса, — но Мазепа…Мазепа, он же отвоевал Львов у Австро-Венгрии в 1939 году.

— Господа академики, вы меня заговорили, вы меня увели из США, нашей матушки и погрузили во Львов, а мне нужно Львов у США и всех вас туда же.

— Я скажу як цэ робыться, — с высоты своего роста произнес доктор филологических наук Прямая Кишка, который умел читать только по слогам, потому что окончил два класса сельской школы в одной из деревень львовской области, а дипломы с указанием ученой степени купил у нужных людей. Много раз он покупал не только корочки, но и научные работы, особенно по филологии. Достаточно было сказать, что русский язык это язык мата и попсы и вот уже научная работа где посередине между званием доктора наук и академика. — А цэ робыться ось як. Вы идете до великого Бардака, падаете ему в ноги и говорите: простри свою ладонь над моим народом, озолоти нас танками, пушками, бронежилетами и касками. Присоедини нас в качестве союзника, шоб москали боялись и не называли нас младшими братьями, бо цэ оскорбительно. Мы не младшие, мы старшие, мы главные. Киевская Русь начиналась в Киеве, а москали татары.

— Господин Прямая Кишка, медленнее, пожалуйста, я конспектирую. Ваши мысли — истерические, — сказал президент Пердуске.

— Исторические, — поправил доктор наук Прямая Кишка.

— Ну вот видите, а я записал истерические, торопился, значит. Итак, начнем сначала…

— Да я уже забыл, что говорил. Как ни как мне 86 лет. Я забываю закрывать дверь своей квартиры, когда ухожу на прогулку с палочкой. Вы слишком много от меня хотите. Я и так оставляю потомкам 16 томов своих произведений, а в каждом томе по три, а то и по четыре страницы. Это же глыба. Итак, где мы сейчас находимся, на катере- что-то меня покачивает.

Коллеги вызвали Скорую, помогли погрузить на носилки великого ученого, а разочарованный Пердуске долго чесал лысину, а потом сказал:

— Заседание академии наук объявляется закрытым.

На следующий день под вечер он сел на самолет и отправился в Вашингтон. Тут, в коридоре его встретил сенатор Джон Маккейн.

— О, здорово Пердилкин — Хальцман! Знаешь, американское еврейское лобби очень сильно на капитолийском холме. Так что ты…везунчик. Зачем приехал- Просить денег- Я тебе один доллар могу одолжить…с процентами. Завоюешь Кремль, получишь два доллара, не завоюешь — получишь дулю.

— Мне один ученый — прорицатель сказал: езжай в США, встретишь сенатора Маккейна, пади перед ним на колени и проси военного союза, чтоб победить москалей. Вот я становлюсь перед вами на колени и умоляю: спасите Пердуске-Хальцмана и его народ. Россия будет поставлена на колени, даю слово.

— Гм, черт. Кажись, есть такая статья. Я сейчас переговорю с конгрессменами. Потом мы обратимся к Бардаку, согласуем твою идею и вперед, как говорят русские. Украина станет союзником США.

Пердуске поцеловал носки туфель, потом колени и трижды ударил лбом о мраморный пол.

Когда он поднялся с колен, Джон Маккейн уже испарился. Что делать, куда деваться- Хорошо бы посетить еврейские храмы в Вашингтоне, принести что-то в жертву, помочь бедным, если таковые есть в Америке, богатой стране.

Вечером, когда он вернулся в гостиницу, а на столе уже валялись свежие газеты, на первой странице пестрели заголовки «Украина — союзница США».

Пердуске был настолько рад этим заголовкам, что даже не читал текстов. А в текстах сенаторы только предлагали конгрессу утвердить такой закон. Как сложится ситуация, будет ли реализован

этот замысел, можно было узнать, набравшись терпения. Но Пердуске терпеть не хотел. Он уже считал себя союзником, а следовательно и вести себя мог так как хотел. И вернувшись, он обещал мир и тут же приказывал не щадить детей, стариков, не пропускать беженцев в Россию, отстреливать их еще на украинской территории. А великого ученого Прямую Кишку наградил орденом Ярослава мудрого за выдающийся вклад в науку.

21

Беженцами считались люди, которые бросали насиженные места и вместе с семьями уезжали в безопасное место. Таким безопасным местом по праву считалась Россия. Стоило перейти границу и вас встречали как желанных гостей, регистрировали, отмывали, стригли, парили в бане, сытно кормили, затем отправляли кого куда. Если у кого было родственники, близкие знакомые в других городах огромной страны, беженцам помогали приобрести билет и отправляться по знакомому адресу. Остальных, кому некуда было ехать, отправляли в Крым, к морю, по другим областям, предоставляли жилье, статус беженца, работу. Что еще можно было желать тем людям, которым волею судьбы приходилось выбирать между жизнью и смертью.

Подавляющее большинство беженцев были представители слабого пола и их дети. Мужчины оставались на войне. Однако, в этой женской сутолоке, детском визге, хохоте и плаче, начали мелькать и мужские фигуры. Негоже стричь всех под одну гребенку. Но все же можно задаться вопросом, да он и сам всплывает: а чего это, такой-сякой Ваня, Петя, Женя с бицепсами спортсмена на руках, широк в плечах, эдакий красавчик-кобель прячется за спину своей супруги, когда надо брать оружие в руки и становиться поперек дороги карателям- Его сверстники остались на поле боя. Они рискуют жизнью в надежде, что придет время и их жены, их дети смогут вернуться в те места, где родились и выросли. Прячась за спинами своих жен, эти мужчины шли и дрожали, боясь, что им зададут простой вопрос: почему вы не там- почему вы здесь- Но люди, принимающие их, не задавали этих вопросов, поэтому мы имеем полное морально право спросить их, что заставило их так поступить — трусость, стремление жить по принципу: моя хата с краю, я ничего не знаю, стремление дождаться лучших времен, прячась за спины других- Или все вместе взятые- Видно было по лицам жен, — им стыдно было за своих мужей. Нет ничего хуже, если мужик барахло.

Киевской хунте не могло понравиться тотальное бегство в Россию, поэтому делалось все, чтоб такие беженцы оставались в Украине, тем более, что в самой Донецкой и Луганской областях не все жители на ура восприняли вооруженное сопротивление карателям. Взять хотя бы шахтеров. Шахтеры в боях не участвовали, они как ни в чем не бывало спускались в шахты добывать уголь, получали зарплату, кормили семьи и сами хлестали водку. Но пришло время, когда бандиты начали молотить и шахты из тяжелых орудий и системы Град. Многие шахтеры поняли: надо было браться за оружие в самом начале военных действий, тогда расклад был бы совершенно иным. А теперь приходится думать, как пересидеть смуту, а потом вернуться. Ехать в Россию- Сомнительно. В России одни женщины. Это же не цыганский табор и потом все равно повстанцы будут сломлены, рассуждали шахтеры и с благодарностью в адрес киевской хунты, приняли приглашение стать беженцами в соседней области — Запорожской.

Мать четверых детей Марта Цветкова была замужем за Игорем Цветковым, мужиком крепкого телосложения тридцати четырех лет с бородавкой на нижней губе и разноцветными глазами, с основательной лысиной и жидкими волосами, начавшими белеть. Игорь любил крепко поддать, а поддав, буянил дома, мог и отлупить супругу, если попадалась в это время ему под руку, но на следующее утро уверял, что ничего не помнит и десять раз извинялся и давал обещание: никогда больше подобное не повторится.

И вот теперь, когда надо было спасать шкуру, на предложение супруги, куда податься, выбрал Запорожье. Близко, свои, не обидят.