Котёл
Шрифт:
Управление войсками на юго-востоке осуществлялось непрофессионально: доклады об успехах на фронтах были на основе лжи и обмана: президент обманывал свой народ, президента США Бардака, мировое общественное мнение, а его подчиненные обманывали его, верховного Главнокомандующего и обманывали друг друга сверху донизу и снизу доверху. Обманом прельстилась и пресса, вернее ее принудили к этому. Если вы хотели услышать самую свежую, самую непрофессиональную ложь, которая могла вас только расстроить, либо испортить настроение, а то и развеселить, достаточно было включить
Несколько месяцев спустя после начала военных действий, пропаганда выдала: на восточном фронте доблестные бойцы бандеровской Украины потеряли до пятисот военнослужащих (На деле пятнадцать тысяч). Но, сколько погибло на самом деле, никого не интересовало. Хальцман как Верховный Главнокомандующий решил провести парад победы на Крещатике 24 августа, что совпадало с днем незалежности.
Собрав последние военные колымаги, выдав мальчишкам новенькое обмундирование, Хальцман начал принимать парад с невероятной гордостью и величием.
На самом деле, этот парад принимал жалкий пустобрех и неудачник на главной площади страны, будучи уверен, что светится с экранов всего мира, как красное солнышко.
Но вся беда в том, что именно в этот день ополченцы Донбасса и Луганска перешли от партизанских методов ведения войны к мощному наступлению и окружили практически всю бандеровскую армию, начав ее методически уничтожать. Они вывели из строя невероятное количество военной техники под Иловайском. У бандеровцев уже не стало самолетов, не на чем летать и сбрасывать бомбы.
А министр Обороны Галатей докладывает одно и тоже: вот-вот возьмем Донецк и Луганск. Он так внушил президенту эту бредовую мысль, что тот задумал провести парад войск на смех всему окружающему миру. Благо в Госдепе США Псаки Суки твердила, что русские не гуманитарную помощь привезли, а оружие под видом гуманитарной помощи. Ничего, что в мешках был сахар, мука, зерно — для нее это все равно оружие. В какой-то степени она права и Госдеп прав, и Бардак прав: на сытый желудок можно нажимать на гашетку, на спусковой крючок, а когда человек не кушает пятые сутки, ему уже ничего не нужно. Так, что надо признать: россияне привезли в мешках мощное оружие — еду. И Бардак, и Псаки Суки убеждены: украинцы настолько тупые, что в каком бы виде не была подана информация, они все равно ничего не поймут.
Надо признать: парад был парадный и многим воякам поднял настроение, но бывший министр обороны Киваль отлучился за какой-то бумагой и увидел по телевизору ужасающую картину: сотни пленных солдат доблестной и непобедимой армии в качестве пленных шагают по центральной площади Донецка, окруженные с обеих сторон вооруженными сепаратистами. На площади много сепаратистов — оставшиеся в живых: мужчины, пенсионеры, инвалиды, все, кто негоден нести воинскую повинность, а также женщины с малышами сепаратистами на руках.
— Фашисты! —
Доблестные войска взятые в плен, идут, опустив голову.
— Мать моя Пердуска! — восклицает Киваль и бросается на площадь, где Пердуска во всей своей красе и величии, принимает парад, приложив растопыренные пальцы к пустой(дурной) голове.
— Пердуске-Хальцман! главнокомандующий всеми вооруженными силами!
— Кивалкин, не мешай, — произносит президент и еще выше и величественнее поднимает голову до самых небес.
— Хальцман, беда!
— Не мешай, не то будешь уволен и разжалован.
Киваль кивает не головой, а плечами и уходит, чтоб его никто не видел, не слышал. У него в двух глубоких карманах брюк галифе по одному платку большого размера. Один уже мокрый от слез, пора доставать второй. Ведь он, Киваль, истинный патриот бандеровцев, а то, что его несправедливо сняли с должности министра Обороны страны, не имеет значения. Ему хочется взять оружие в руки и перестрелять всех сепаратистов, но при этом, чтоб у этих сепаратистов были кривые стволы любого оружия и чтоб эти стволы не разгибались, а то, там, на передовой, где он был когда-то в молодости, воистину страшно, поседеть можно в мгновение ока. А у него волосы все равно уже седые.
Единственное что ему остается делать, это собрать слезы в платок и положить этот платок в ящик домашнего музея.
Главнокомандующий Пердуске-Хальцман, когда все отрапортовали, когда он произнес речь и когда прошла череда поздравлений, среди которых были и недоуменные взгляды, вдруг вспомнил Киваля, эту преданную дворняжку, как он его называл и задумался. С чего это он в такой важный момент, когда он, Пердуске, в стадии величия, задирал голову кверху, подошел вплотную, требуя аудиенции. Эта мысль, как морская волна во время шторма, набегала, увеличивалась и он не знал, куда бежать, что делать, где от нее спрятаться. Его помощник Скорлупа тоже бежал следом за ним, но не мог его догнать.
— Остановитесь!!! — закричал Скорлупа со всей силы.
Ба, точно, надо остановиться. Чего это я бегу, если у меня есть машина- И он остановился. Скорлупа тут же накрыл его собой и произнес над ухом: вы в опасности. Я вас беру под руку и мы возвращаемся к стоянке, там вас ждет шофер.
— Где Киваль- Где он пес желторотый-
— Вон плачет стоит под ивой.
— Веди к нему. У него код от катастрофы.
— Кивалко, ходь сюды! — позвал помощник Скорлупа.
— Не пойду, ноги не служат. Сами топайте, побежденные.
Хальцман повернул в сторону ивы, обнял и поцеловал бывшего министра обороны и заплакал.
— Конец нам, да-
— Еще не конец, но это начало конца. Кажись ты завтра встречаешься с президентом России Путиным. Дай ему в зубы один раз, а потом уже начинайте вести переговоры с москалями.
— А за что-
— За то, что он под видом гаманитарной помощи привез оружие которого нет еще в мире. И теперь сепаратисты пошли в наступление и теснят наши доблестные войска, окружают их и методически уничтожают. Скоро нам капец.