Котенок. Книга 1
Шрифт:
Я постучал пальцем по учебнику.
— Ты мне только что рассказала о «резонансе», — сказал я.
— Я… что?
На переносице Волковой появилась морщинка.
— О «резонансе», — повторил я. — А вовсе не о «фазе колебаний».
Волкова опустила глаза на исписанные моим почерком листы. Но тут же взглянула на затылок одноклассницы, что маячил впереди, в полутора метрах от её лица. Прижала указательный палец к губам.
Тихо сказала:
— Ой. Действительно.
— Вот тебе и «ой», — сказал я. — За подобные «ой» ставят «двойки», а не «тройки».
Снова постучал рукой
— Ученье свет, а неученье — плохие оценки, — сообщил я. — Зубри определение «фазы колебаний», Волкова. Пока ещё есть на это время. Можешь мне поверить: именно это знание тебе сегодня пригодится.
Моя соседка по парте нахмурилась, придвинула к себе учебник.
Но не открыла его — вновь указала на мои записи.
— Хочешь сказать, меня сегодня спросят только на физике? — спросила она. — Больше я свою фамилию тут не вижу. Почему тогда Сергееву ты записал и на этот урок, и на литературу, и на историю?
— У Лидочки сегодня счастливый день, — ответил я. — Получит три пятёрки. Вот что значит: внимательно слушала на уроках и выполняла все домашние задания, даже устные.
Волкова фыркнула.
— А это тогда что? — спросила она.
Ткнула пальцем в один из листов.
— Это список домашних заданий, которые нам сегодня зададут, — сказал я. — По всем предметам. Начиная от физики, и заканчивая историей. Если заскучаешь на переменах — заранее приготовь домашку. Чтобы дома не отвлекалась от общения с Барсиком.
Алина недоверчиво качнула головой.
— Ну и где ты всё это раздобыл? — спросила она.
— Где раздобыл — к этому мы ещё вернёмся, — ответил я. — Всему своё время, Волкова.
Увидел, что в классную комнату вошла Наташа Кравцова.
Сказал:
— На счёт три.
— Что на счёт три? — переспросила Алина.
— Раз.
Я отогнул указательный палец.
— Два.
К указательному присоединился средний.
— И три.
Задребезжал звонок к уроку.
— Готово! — сообщил я. — Магия! И никакого обмана.
Волкова легонько стукнула меня по плечу кулаком (чего никогда прежде не делала).
И сказала:
— Шарлатан ты, а не волшебник.
— Присаживайтесь, — сказала учительница физики.
Ученики десятого «А» класса послушно уселись на свои стулья.
Физичка бросила рассеянный взгляд за окно, где ярко светило солнце — началось «бабье лето». Вновь посмотрела на притихших школьников. Печально вздохнула.
— Ну что, десятый «А», — сказала она. — Проверим, как вы усвоили вчерашнюю тему.
Она опустила глаза на классный журнал.
Я толкнул коленом ногу соседки по парте, показал пальцем на фамилию «Сергеева» в своём списке.
— Кто у нас будет первым? — пробормотала физичка.
Приподняла лицо, посмотрела перед собой.
— Сергеева, — сказала она.
Добавила:
— Вставай, Лида. Давно я не слышала твой голос.
Сергеева резво вскочила на ноги, застыла у края парты. Я посмотрел на спину Лидочки… и чуть пониже её спины. Вспомнил, что сегодня будет урок физкультуры.
— Как ты узнал? — едва слышно прошептала Алина.
Волкова обожгла моё лицо
Глава 11
— Фаза колебаний — это физическая величина определяющая отклонение колеблющейся величины от положения равновесия в данный момент времени, — сказала Алина. — Обычно, фазу любого колебательного процесса измеряют в градусах. А полный цикл колебания совершается за триста шестьдесят градусов. Независимо от периода колебательного процесса.
Она замолчала.
Учительница физики указала на неё рукой.
— Вот! — сказала физичка. — Коротко и понятно.
Потрясла указательным пальцем.
— Вот так и нужно отвечать! — заявила она. — Чётко и по существу. А не мычать и придумывать отсебятину. В учебнике для вас всё чётко сформулировали. Не нужно ничего придумывать. Тогда и не будет никаких «четвёрок». Ты слышишь меня, Свечин?
— Слышу, — отозвался Лёня.
Физичка победно улыбнулась.
— Молодец, Волкова, — сказала учительница. — Свою «пятёрку» ты честно заработала. Присаживайся.
Она пробежалась взглядом по лицам учеников десятого «А» класса (в том числе и по моему).
Школьники следили за ней, затаив дыхание.
— А теперь все открывают учебники на двадцать четвёртой странице, — сказала физичка.
Десятиклассники шумно выдохнули.
По классу прокатилось шуршание страниц.
— Мы продолжаем изучать тему колебаний…
Сегодня на уроках меня в очередной раз посетило ощущение «неправильности» происходящего. До возвращения в Рудогорск образца тысяча девятьсот восемьдесят первого года я в последний раз посещал школу перед выпускными экзаменами (ЕГЭ) моего младшего сына. Случилось это незадолго до аварии. Вот только тогда — то была совсем другая школа: уже российского образца. И шёл я туда, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на чужие. Тогда из моей головы, как мне казалось, уже выветрились не только школьные, но и институтские знания. Да и желание забивать голову ненужной информацией я к тому времени подрастерял. Это желание не вернулось и теперь, вместе с молодым телом. А вот знания, как оказалось, никуда не делись: все те бесчисленные направления физики, которыми меня пичкали в ВУЗе, вспоминались теперь легко и подробно… и не только они.
Первые же слова учителя истории воскресили в моей памяти рассказы, что я уже слышал из уст этого же человека в прошлое пятое сентября. На них тут же наслоилась информация на тему сегодняшнего урока, прочитанная в книгах и в интернет-ресурсах. Я отметил, что в будущем сегодняшнюю тему будут подавать ученикам не в столь радостном тоне, как её преподносил нам историк. Но желания спорить с учителем не испытал. Лишь от скуки всё чаще протирал линзы на очках. В особенности после того, как демонстративно поставил «плюсики» на своих списках — напротив фамилий тех одноклассников, которых (как я и предсказал) сегодня опросил историк. На химии «плюсики» в списке проставляла уже Алина Волкова — с азартом, будто играла в лото. После урока она не поспешила уйти из класса. Придержала за руку и меня. Показала мне список.