Котенок. Книга 1

Федин Андрей Анатольевич

Вася ёрзал на земле, будто выброшенная на берег рыба. Мне вспомнилось, как во время тренировок меня вот так же роняли на паркет спортивного зала — на первом курсе института. Падал я тогда уже «правильно» — боли почти не чувствовал. Но самостраховка не спасала от обиды за столь быстрое и неожиданное падение. Подсечки хорошо тренировали внимание — мысли о них быстро настраивали на поединок. Я и сам потом именно с боковой подсечки на выставленную ногу начинал спарринги. Таким образом я прощупывал уровень готовности противника к грядущему бою.

Вася

Громов к подобному развитию событий не подготовился: около минуты он возился на земле, пачкал в пыли одежду. Десяток секунд мой противник потратил на ориентацию в пространстве (с тихим стоном приподнялся на локте). Столько же он сплёвывал залетевшие ему в рот песчинки. Василий уселся на «пятую точку», запустил пятерню в волосы — проверил на наличие крови свой затылок (встретившийся с грунтовым покрытием «арены»). Следов крови я у Васи на руке не увидел. Наблюдал за тем, как Громов тряс головой и озирался по сторонам. Слушал язвительные замечания зрителей.

— Крови нет, — заявил Сергей Рокотов. — Бой не закончен.

Вася посмотрел на судью. Потом он снова уставился на свои покрасневшие, но не окровавленные ладони — смахнул прилипшие к ним крохотные камешки. Выражение Васиных глаз стало осмысленным, будто Василий всё же выстроил в голове чёткую цепочку только что произошедших событий и нашёл им достоверное объяснение. Громов стрельнул в меня взглядом, тихо выругался. Я не расслышал его слова. Стоял у края «арены», переминался с ноги на ногу — наблюдал за тем, как Василий поднялся на ноги и отряхнул брюки. Увидел, что Вася скривился от боли и прижал руку к ушибленным рёбрам.

— Тебе повезло, Крылов, — прошипел Громов. — Но ты рано радуешься: всё только начинается.

Я промолчал.

Рокотов поинтересовался, готовы ли мы продолжить бой — Сергей явно подражал действиям рефери на боксёрском поединке.

— Готов! — сказал Василий. — И ещё как!

Он тряхнул головой.

Я тоже подтвердил готовность.

— Напоминаю: бой продолжается до первой крови, — сказал Рокотов. — За пределы ринга не выходить. Лежачего бить нельзя. Это всем понятно?

Он посмотрел на меня.

— Подножка была классная, — сказал Сергей. — Но крови нет…

Он развёл руками.

— Так что, продолжим.

Рокотов взглянул на уже занявшего стартовую позицию у края «арены» Василия и взмахнул рукой. Воскликнул: «Бокс!» И тут же покинул огороженную чертой площадку. Зрители зашумели. Голоса в мою поддержку зазвучали громче. Из них отчётливо выделялся звонкий голосок семиклассницы Кукушкиной — пионерка требовала, чтобы я «снова» ткнул своего соперника «мордой в грязь». Её идею поддержали парни. Они хором скандировали: «Мордой в грязь! Мордой в грязь!..» Я краем глаза заметил, что Рокотов прикусил губу — Сергей не вышел из образа строгого и беспристрастного рефери.

Василий Громов грозно нахмурился. Сжал кулаки. Он снова принял свою «фирменную» стойку в стиле «ретро-бокс». Но подпрыгнул лишь раз. Скривился от боли в боку.

Справился с болью и уже не прыжками — приставными шагами двинулся мне навстречу. Шёл ко мне Вася теперь не так уверенно и стремительно, как в первый раз. Я поправил запотевшие очки, двинулся ему навстречу. Следил за Васиными движениями — в общих чертах не менявшимися от боя к бою. Убедился, что мой противник тоже думал лишь о длине своих рук: Громов не скорректировал планы после недавнего падения.

Я сблизился с Василием в центре «арены» и снова увидел лихой замах. Будто смотрел детский фильм о былинных богатырях (хотя длинный и тощий Громов богатырём не выглядел). Выждал момент удара. Но снова «смалодушничал»: не бросился «по-геройски» носом на кулак. Вот только в этот раз я ушёл от встречи с рукой противника в другую сторону. Не сместился с траектории Васиного движения. И снова отметил в свою хорошую реакцию. Убедился, что для побед в прошлых схватках с Громовым мне недоставало только ума… и (самую малость) начальных знаний приёмов борьбы.

Я пропустил Васину руку мимо себя, рывком за рукав рубашки придал ей дополнительное ускорение. Приподнял локоть Громова — открыл соперника для атаки. Василий послушно шагнул мне навстречу. Короткий шаг — моя рука и плечо переместились подмышку противника. Согнул колени. Вдохнул полной грудью аромат одеколона «Олимпийский». Выполнил наклон вперед и движение ногами одновременно с поворотом плеч. «Следите за центром тяжести!» — будто наяву прозвучал в моей голове голос тренера. Мой рывок не отрывал вес от земли — он лишь указал Громову направление.

Вася последовал за собственным центром тяжести — завалился за моё плечо, будто за парапет. Я лишь придал его телу вращательное движение и задал направление падению — почти без приложения усилий. «Тут даже новичок справится, — снова вспомнились нотации тренера. — Запомните: не вы бросаете противника. Он падает сам — вы лишь показываете ему путь». Васин «путь» привёл его на хорошо утоптанный грунт арены. Громов махнул ногами — совершил сальто. И гулко ударился спиной о землю. Я лишь немного придержал его: проследил, чтобы Вася не свернул шею и не сломал руки.

Воздух вырвался из Васиного горла с жутковатым хрипом.

Я отступил.

Вася замер на земле, приоткрыв рот и вытаращив глаза — не дышал.

— Ёлы-палы! — воскликнул рефери.

Сергей ринулся к Громову, заглянул тому в глаза. Помахал рукой у Громова перед глазами, похлопал побледневшего Василия по щекам. Тихо прошептал фразу, которую не следовало произносить при пионерах. Василий тут же вздрогнул, будто от испуга (или от возмущения). И судорожно вдохнул пропахший табачным дымом воздух. Лишь после этого Громов застонал и пошевелил руками. Я услышал, как Рокотов снова выругался. Наблюдал за тем, как Сергей выпрямился и тряхнул волосами. Рефери тыльной стороной ладони провёл по лбу, будто вытер испарину. Поинтересовался у Громова, как тот себя чувствовал.