Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений
Шрифт:
— Разве я не для этого здесь нахожусь? — Парировала она с елейной улыбкой.
— Совсем не для этого. — Уже искренне усмехнулся Соболев.
Карина посмотрела на него с тревогой.
Филипп за его спиной что-то пробормотал про двадцать минут, через которые будет готов ужин, и шустро испарился из столовой. А что, может она и права, парень куда лучше разбирается в субординации, похоже. И в уместности своего присутствия, кстати. Точно чувствует, когда ему стоит удалиться. И никаких намеков не надо.
Поняв,
Ее тревога начала трансформироваться в настоящий испуг. Он чертыхнулся и заставил себя снова успокоиться.
— И где ты это чудо выкопала? — Поинтересовался Костя, потирая подбородок ладонью, и все еще посмеиваясь. Остановиться полностью, сейчас, было выше его сил.
— Его резюме имелось в агентстве, которое твой Шлепко описал мне, как лучшее в области, а не только в городе. — Она держалась настороженно.
Ему это не нравилось.
— Что ж, Макс, наверное, разбирается. — Задумчиво заметил Костя, внимательно изучая ее. — Но ужина целых двадцать минут ждать, Валентина Васильевна сразу бросалась меня кормить. — Попытался он поддеть Карину.
Она пожала плечами, но не расслабилась.
— Фил уже успел накормить охранников, при том, что я его взяла на работу только два часа назад. Если б ты позвонил и предупредил, что приедешь так рано, и твой ужин уже был бы готов.
— Хочешь? — Костя усмехнулся и, протянув руки, обхватил ее талию руками, потянув, чтобы приблизить к себе. Она подошла не дрогнув. Но его не устраивала ее отработанная невозмутимость. — Буду теперь тебе звонить и сообщать о своих планах и передвижениях. — Ничуть не смущаясь тем, что смотрит снизу вверх, с веселой иронией предложил Костя.
А она вздрогнула. Он ощутил эту дрожь своими руками, так и лежащими на ее талии. Попыталась высвободиться и отступить, отведя глаза, из которых никуда не исчезло настороженное, испуганное выражение.
Константин вздохнул. Смеяться расхотелось. Он не позволил ей отойти и пристально посмотрел в глаза, удерживая взгляд Карины своим.
— Почему меня? — Наконец, спросил Костя сдержанным голосом.
Она отвернула лицо в сторону. Но вопрос поняла, он в этом не сомневался. Другое дело, захочет ли ответить. В тишине прошло минуты две.
— Ты — ненормальный. — Вдруг, негромко заметила она. А сама вся как-то напряженно сжалась.
— Я? — Так же спокойно уточнил Костя. — Не вот этот наш новый… эконом, а именно я ненормальный? — Он совершенно не сердился, и хотел, чтобы она, наконец, признала то, что не хотела замечать и видеть. То, отчего сейчас отворачивалась. — Я, а не Картов или Шамалко? Именно я ненормален, Карина? — Уточнил Соболев.
Он поднялся со стула, но не перестал ее обнимать. Только поднял
— Почему ты менябоишься? — Снова спросил он, не позволяя ей отвернуться.
— Я тебя не понимаю! — Бросила Карина ему в лицо почти со злостью. — В какие игры ты играешь? Зачем? Какую роль в этом всем отводишь мне? Зачем я тебе, Костя? И не надо говорить мне о дружбе! Я не вчера на свет родилась, а уж в вашем круге столько лет живу, что на троих хватило бы. Ты ведешь себя неправильно! — Она это крикнула.
Словно бы, и правда, обвиняла его. Как еще биться не начала. Косте показалось, что ей очень даже хочется его ударить. Скорее всего, действительно, от непонимания происходящего. И от беспомощности, которую это непонимание, наверняка, заставило ее ощущать.
— А как было бы нормально, Карина? — Спокойно и тихо спросил он у нее, мягко погладив пальцами щеку. — Чтобы я разозлился? Чтобы избил тебя за такого Фила? Решил бы, что ты надо мной издеваешься и силой указал бы тебе на твое место? Это было бы нормально, по-твоему?
— Да! — Она вдруг гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Это было бы, по крайней мере, честно по отношению ко мне! К тому, кто я. Я это знаю. Ты это знаешь. Это всем известно. Как и то, что ты — Соболев, царь этого региона. Захотел бы, стал бы и Президентом. А я — шлюха. И я знаю правила. Знаю свое место. Так зачем ты устраиваешь эти представления?! — Под конец она снова повысила голос, похоже, не очень справляясь с контролем.
Он подозревал, что в том была повинна его близость. Карину та, определенно, нервировала.
— Нет, Карина. Ты знаешь то, что тебе показывал Картов, чему он тебя учил, и что подтверждали такие же ненормальные, как он. Меня с ними не равняй. Не надо. — Костя говорил твердо, но сохранял спокойный и ровный тон. — Я не буду тебя бить. И не потому, что играю с тобой в какие-то игры. Я — не они. И это не моя реакция неправильная. А тебя приучили к неправильной, ненормальной жизни.
Он вновь не дал отвести ей глаза, требуя, чтобы Карина смотрела на него. Чтобы действительно поняла, что именно он говорит.
Она ехидно скривила губы.
— Нормальность устанавливают по поведению большинства, разве не так, Соболев?
— Не так, Карина. — Жестко возразил он. — Нет большинства, нет Картова, нет его правил для твоей жизни. Есть ты, и есть я. Все.
Карина растерялась. Просто стояла и с непониманием, настоящей растерянностью смотрела на него. Как на что-то совершенно необъяснимое и непонятное, а оттого — невозможное. И на какое-то мгновение он увидел в ней нечто, всего лишь на крохотный миг. Какое-то выражение в глазах Карины, которого еще не видел.