Котовский (Книга 2, Эстафета жизни)

Четвериков Борис Дмитриевич

А Миша? Да вон он, как сел вечером, так и сидит, склонившись над листами бумаги.

Оксана вскочила, босыми ногами коснулась горячего, нагретого

солнцем пола.

– Мишенька! Ты чего же? Забыл свое обещание не полуночничать?

– Понимаешь, Ксана... думаю... все думаю, думаю...

– Сколько же можно? Надо меру знать. Утро ведь уже! Ты посмотри, любчик мой, какое солнце!

– Солнце?
– рассеянно переспросил Марков.
– Да, в самом деле. Понимаешь, Ксана. Тут нельзя, чтобы сел да написал. Тут надо так написать, чтоб сердце содрогнулось.

– Конечно!
– согласилась Оксана и притулилась около Маркова на стуле.
– А то как же? Так и пиши, ты ж у меня золото! Ты ж у меня все можешь!

Солнце теперь переместилось и освещало стену и кусок книжной

полки. Оксана вся лучилась и улыбалась так ласково и светло. Миша был серьезен.

– Вот ты, например. Ты думала, что такое Котовский?

Оксана растерялась. Вот это вопрос! Что же она могла думать о Котовском? Она просто любила его и преклонялась перед ним.

– Прочтут книгу, - продолжал Марков, - скажут: сильный Котовский, ловко совершает побег из тюрьмы, как влитой сидит на коне, здорово бьет врагов, большие совершает подвиги. А все это будет неверно, все это будет не то, если не понять главного. А главное что? "Если жить только для себя, то вообще не стоит жить". Он сам так говорил! В этих словах весь Котовский!

Солнце поднялось выше, и теперь вся комната наполнилась светом. Стоял июнь - самые короткие ночи, самые длинные дни в году.