Котт в сапогах. Конкистадор.
Шрифт:
— Заткнись, Жак! — устало проворчал Мордаун.— Ты что, не понимаешь? Он нас за горло держит...
— И ничего не за горло, хозяин! Ха, тоже скажете — за горло! Я сам вот его сейчас за горло... Ай-я-а-а-а!
— Руки не распускай,— доброжелательно посоветовал я зажимающему запястье Кошону.— А то в следующий раз могу и палец откусить. Или нос.
— Хозя-а-аин!
— Заткнись, дурень! В следующий раз будешь меня слушать! Сказано тебе — мы идем.
В сопровождении продолжающего хныкать Жака я вышел на улицу и поспешил к зданию тюрьмы. Днем мне беспрепятственно удалось осмотреть все закоулки и разобраться в системе охраны. Судя по этим наблюдениям,
Как выяснилось, беспечность стражи распространялась и на ночное время. Ворота были заперты, и возле них даже присутствовал часовой. Сладко похрапывающий часовой, не проснувшийся, даже когда отпертая Жаком калитка неожиданно мерзко заскрипела в ночи. С минуту мы стояли в оцепенении, ожидая криков, топота бегущих ног, стрельбы и прочих возможных проявлений тревоги,— напрасно Благостную тишину южной ночи нарушал только треск цикад и мощный храп часового.
Не встретив больше ни души, мы добрались до приземистого куба тюрьмы, Жак долго возился с отмычками, потом вдруг тихо, выругался и толкнул дверь.
— Не заперто!
— Этого следовало ожидать,— проворчал я, раздумывая: а так ли уж нужен мне был нор?
Впрочем, оказалось, все-таки нужен. Двери камер были заперты, и — удивительно — на вполне современные замки. Сам бы я с такими не справился.
— Коллет! — тихо позвал я.— Николас!
Дозваться короля я даже не стал пробовать — если Андрэ спал, то его мог разбудить разве что выстрел из пушки прямо над ухом. А вот Коллет обладала прямо-таки кошачьим слухом.
— Конрад? Ты пришел?
— Ты разве сомневалась?
— Нет, но я боялась, что с тобой что-нибудь случится...
— Ну я все-таки не ребенок... Жак, чего стоишь? Открывай!
— Конечно, не ребенок. Но ты кот. И иногда забываешь об этом... — Выйдя из камеры, Коллет опустилась на колени и обняла меня: — Конрад! Больше никогда не послушаю тебя! Что мне только в голову не приходило за этот день!
— Это очень трогательно,— раздался из-за соседней двери унылый голос.— Но не могли бы вы уже выпустить меня и его величество? Здесь, видите ли, клопы...
Через несколько минут наш отряд вновь был в полном составе.
— Ну как, тебе удалось найти проводника?
— Э-э-э, видишь ли, Николас...
— Удалось, удалось,— раздался из камеры напротив в знакомый голос.— Конрад, дружище, выпусти и меня, что ли.
— Боливар? А ты что... Ах да! — вспомнил я.— Тебя же предал этот мальчишка, с которым ты разговаривал! Я хотел тебя предупредить, но опоздал — ты уже уехал.
— Надеюсь, мерзавец еще попадет мне в руки! — прорычал индеец.— Четыре ящика новеньких мушкетов! Целое состояние!
— Мне неприятно говорить это, но ты и сам виноват.
— Да знаю я,— махнул рукой Боливар.— Ладно, реку событий вспять не повернешь. Значит, ты говоришь, вам нужно в Нехренаско-дель-Пупо?
— Да, в те места. Возьмешься?
— А что мне остается делать? Деньги я потерял, из города нужно на время скрыться... Берусь.
— Отлично! — Я направился к выходу.
— Погоди-ка,— остановил Жака индеец.— Дай мне на минутку твои отмычки.
— Ты чего задумал?
— Небольшой сюрприз для коменданта,— усмехнулся Боливар, отпирая одну за другой двери камер,
— Бесполезно, друг мой,— прокомментировал я, направляясь к выходу.— В этом сонном царстве даже открытая дверь камеры не соблазнит их совершить побег.
— Пожар! — неожиданно завопил Боливар.— Горим! Тюрьма горит! Спасайтесь!
— О... нет...
Спас меня Андрэ. Как всегда, в опасной ситуации в нем проснулась обычно крепко спящая сообразительность. Увидев обезумевшую толпу, несущуюся к выходу, он подхватил меня, Коллет и Николаса на руки и нырнул в боковой проход. Часть беглецов устремилась за нами, но гигант мгновенно развил скорость хорошей скаковой лошади. Проход вывел не на улицу, а к лестнице, ведущей куда-то на верх. Не раздумывая ни мгновения, Андрэ поскакал вверх, перепрыгивая через ступеньки. Заключенные немного отстали, но, подгоняемые воплями «Пожар! Горим!», тоже довольно резво карабкались следом.
— Это же кабинет коменданта! — громко крикнула Коллет, указывая на одну из дверей.— Андрэ, давай туда!
Его величество одним ударом венценосной ноги высадил дверь и влетел в пустой кабинет.
— Отпусти-ка меня,— скомандовала ведьма.
— Что мы здесь забыли? — Я выглянул в окно. Заключенные носились по тюремному двору как обезумевшие мухи. Кое-где и в самом деле вспыхнул огонь.— Андрэ, держи дверь. Коллет?
— Сейчас... — Девушка прошлась вдоль шкафов, водя перед собой руками. — Я не собираюсь оставлять коменданту наши вещи и деньги... Ага! Вот!
Как я уже говорил, за последнее время Коллет очень продвинулась в магии, в том числе — в искусстве метания молний. На этот раз молния была совсем маленькая, можно даже сказать — камерная. Она лишь разнесла в щепки шкаф и выломала дверцу спрятанного за ним сейфа. Ну и еще занялись портьеры. Николас первым бросился к пролому и прижал к груди свои пистолеты. Его длинное печальное лицо исказила пугающая гримаса счастья.
— Так... это вот наш кошель, так... — пробормотала Коллет, с хозяйским видом шуруя во внутренностях сейфа.— А это что? Расписки? В огонь! Ростовщичество — грех! А это... так, гм...
— Коллет,— попытался я урезонить девушку.— Мы не грабители!
— Это не грабеж! Это... мм… это компенсация! козел меня всю облапал, когда обыскивал! Аж камзол слюной перепачкал! Если бы не твоя просьба, я бы его в тот момент и поджарила, а так пришлось сдерживаться. Это ужасно сказалось на моей самооценке, так что теперь я нуждаюсь в положительных эмоциях, чтобы ее поднять... О! Алмазы! То,что нужно бедной девушке для поднятия самооценки!
— Ну все, все, уходим! — Живо разгорающиеся портьеры здорово тревожили меня. Во дворе к заключенным присоединились стражники. Так же бестолково мечущиеся. Некоторые — в исподнем. Где-то в глубине здания Боливар продолжал издавать свои апокалипсические вопли. В правом крыле тюрьмы что-то гулко ухнуло. — Коллет, надо бежать! Не хватало еще сгореть во время грабежа! Семь поколений благородных предков не простят мне такого позора!