Котт в сапогах. Поспорить с судьбой
Шрифт:
— Я не еда! — испуганно пискнул Гай Транквилл, прячась назад в шкуры.
— Это точно, какая из тебя еда? — неожиданно согласился медведь. — Только голод раздразнить. Но двуногим, наверное, на разок хватит… или вот песцу.
— Он и правда не еда, — поспешил я заверить медведя. — Он наш товарищ.
— Странные у тебя товарищи, — осуждающим тоном произнес медведь. — Не следует дружить с теми, кого можешь съесть. Это может поставить тебя в неловкую ситуацию, когда
— Есть живых существ вообще аморально! — снова высунулся из своего убежища Транквилл. — Ради поддержания своего существования вы, хищники, готовы уничтожить неповторимую личность!
— А чего в тебе неповторимого? — В голосе медведя звучало искреннее удивление.
— Я, между прочим, философ!
— А что это значит?
— Есть наука такая, называется философия. — Тщеславный петух даже выбрался из шкур и гордо выпятил грудь. — Я, к твоему сведению, ученый!
— Уче-о-оный? — с явным сомнением протянул медведь. — Первый раз вижу ученого в перьях. И про философию твою первый раз слышу. Что ты изучаешь?
— Философия имеет предметом умственное исследование начал и оснований, законов и целей, порядка и связи всего видимого и невидимого, чувственного и сверхчувственного, — важно произнес Транквилл. — Исследование и определение законов и целей и всего бытия вообще, и умственной и нравственной жизни и деятельности.
— Ого, мощно загнул! — с некоторой долей уважения произнес медведь. — Ну раз эта твоя философия настолько мудрая наука, может, ты мне растолкуешь, почему сколько бы я за день ни съел, а утром все равно есть хочется?
— Э-э-э… — замялся Транквилл. — Наверняка этому существует объяснение, но философия занимается общими вопросами…
— А это разве не общий вопрос? — обиделся медведь. — Что, это типа я один такой урод? Да вот ничего подобного! У всех, кого ни спрашивал, — у всех так! Вот у тебя как, песец?
— Вообще-то так же, — виновато посмотрел я на Транквилла. — Извини, Гай, но я тоже частенько голову над этим ломал.
— Вот! — вздохнул медведь. — Я же говорил!.. Ну ладно, этого твоя философия не знает. А вот, может, ты мне ответишь, почему вот, например, медовуха холодная, а когда выпьешь ее — обжигает?
— Ты издеваешься, что ли? — взвился Транквилл. — Что ты глупости какие-то спрашиваешь? Да ни один философ не станет размышлять над подобной ерундой!
— А над чем обычно размышляют философы? — озадаченно спросил медведь. — Ну вот ты, например, над чем сейчас размышляешь?
— Я? — Транквилл мгновенно надулся от гордости. — В данный момент я размышляю над смыслом
— Это что такое? — Медведь даже приостановился. — Не понимаю.
— Смысл жизни — это смысл жизни. Чего непонятного? Зачем ты живешь? Вот ты ешь, спишь — зачем ты ешь? Зачем ты спишь? В чем смысл?
— Вот это-то как раз понятно, — пожал плечами медведь и продолжил бег. — Я голоден — я ем. Я хочу спать — я сплю. Тоже мне, нашел неразрешимый вопрос!
Обескураженный петух хотел было продолжить спор, но тут впереди показался замок. Сначала я не понял, что с ним не так, и лишь через некоторое время сообразил — замок оказался целиком построен из чистейшего льда, придававшего стенам легкость и сияние. Зрелище полупрозрачных синеватых башен и стен, возносящихся к небу, было одновременно и чарующим, и пугающим.
Упряжки подлетели к парадному входу, стекавшему на снег потоком ледяных ступеней, и остановились.
— Ну вот мы и дома! — буркнул медведь, выпрягаясь из саней. — Вылезайте. Королева заждалась.
— О-ох! — простонала Иголка, оглядываясь вокруг ошалелыми глазами. — Помните, капитан, я жаловалась на скуку в дворцовой конюшне? Так вот, если мы отсюда выберемся, клянусь — никогда больше не буду жаловаться на скуку!
— Да ладно тебе! — постарался я приободрить боевую подругу. — Все нормально…
— Капитан! Меня везли на санях! Медведи! Белые! Это ненормально! Это совсем ненормально! Вы видели их клыки?!
— Брось, они ведь обещали нас не есть. Они же тебя не тронули?
— Да, но как они смотрели на меня! Они облизывались!
— Тебе показалось.
— Слушай, песец, — задушевным тоном произнес, подходя, тот медведь, что тащил сани со мной. — А эта олениха без рогов тоже твой товарищ?
— Да, конечно. А что?
— Жаль, — огорчился медведь. — Понимаешь, мы на материке не были уже полгода. Моржи приелись, вот я и подумал… Ну да ладно, значит, не судьба.
— Ага… да… спасибо… — промямлил я в спину удаляющемуся медведю и прошептал уголком пасти: — Иголка, не вздумай в обморок упасть! Если они решат, что ты сдохла, — не отобью!
— Есть, капитан! — проблеяла Иголка, покачиваясь. — Так страшно мне не бывало даже на поле боя!
— Держись! Сколько раз мы попадали в безвыходные ситуации, а все равно выкручивались. И на этот раз выкрутимся!
Я крикнул вдогонку медведю:
— Уважаемый! А куда нам идти-то? И что с вещами делать?
— О вещах не беспокойся, у нас тут ворам взяться неоткуда, — отмахнулся медведь. — Идите прямо, в тронный зал. Нельзя заставлять королеву ждать.