Коварная красота
Шрифт:
— Пестик, — сказал Сет.
— Что?
— Это пестик. — Насыпав какой-то травы в белую посудину, он протянул руку. — Дай-ка.
Айслинн, передавая пестик, заметила, что Сет старается к ней не прикасаться.
Он толок пестиком траву, потом пояснил:
— Вот так это делается, — и вручил ей ступку. Указал на пустую хлебницу. — Размельчишь — высыпай сюда. Это зверобой.
— Хорошо.
Айслинн принялась толочь травку с непривычным запахом.
Сет тем временем набрал воды в кастрюлю,
— Мы так и не обсудили, чем займемся, когда все кончится, — сказала Айслинн и бросила на него робкий взгляд.
Ей хотелось понять, что все-таки значат для Сета их отношения, но спросить было страшно. Вдруг рассердится?
— Да? — Голос его звучал вовсе не сердито. Скорее взволнованно.
— Ты вправду хочешь… э-э-э… сходить со мной куда-нибудь? Или просто так говорил?
— А ты чего хочешь?
Он отнял у нее ступку, притянул Айслинн к себе.
— Пообедать вместе? Сходить в кино? Съездить на побережье в выходные?
— В выходные? Не слишком ли ты торопишься? — Она положила руки ему на грудь, чуть отодвинулась.
— Наоборот, хотелось бы прибавить шагу. — Он наклонился, почти коснулся своими губами ее губ. — Но я держусь.
Сама не зная, что делает, она легонько укусила его за нижнюю губу.
И они снова начали целоваться. Медленно, нежно, не так, как в первый раз, но еще слаще.
Что-то изменилось. После ее рассказа о том, что она встречается с Кинаном, и до вопроса о том, что будет дальше. Руки Айслинн скользнули под его рубашку, коснулись колечек на груди. Препятствия, разделявшие их, вдруг утратили смысл.
Все-таки она дошла до черты, которую нельзя переступать… при этой мысли Айслинн чуть не рассмеялась.
— Сет! Ты дома?
Дверная ручка вдруг задергалась.
— Эй, мы знаем, что ты там! — крикнул Митчелл, один из отставных поклонников Лесли. В дверь громко постучали. — Открывай!
— Не обращай внимания, — шепнул Сет на ухо Айслинн. — Может, уйдут.
Ручка задергалась снова.
— Нет, лучше, наверное, открыть. — Айслинн высвободилась, голова ее кружилась. — О чем мы думаем…
— Я думаю о тебе, Эш, уже давно. — Сет обхватил ее лицо руками. — Но одно твое слово, и мы остановимся. Темп задаешь ты. Я не буду на тебя давить. Никогда.
— Я знаю. — Она вспыхнула. Говорить об этом было трудно, куда легче оказалось уступить соблазну. На удивление легко. — Но я ни в чем пока не уверена.
Он снова обнял ее, погладил по голове.
— А мы и не спешим.
— Верно.
Айслинн кивнула, ощутив разом облегчение и разочарование. Так хорошо было забыть, хотя бы на время, о выдержке, о логике, обо всем, что следовало и чего не следовало делать. Соблазн — лишком мягкое слово.
Тихо и твердо Сет произнес:
— И помни:
Айслинн не ответила. Не смогла.
За дверью завопил Джимми:
— Да открывай ты наконец! Холодно!
Сет заглянул ей в лицо.
— Не молчи, я нервничаю. У нас все в порядке?
Она кивнула.
— Опять сбежать не собираешься?
Сердце у нее заколотилось.
— Нет. Совсем наоборот.
Он погладил ее по щеке, коснулся пальцем губ, не сводя с нее пристального взгляда.
— Я не настаиваю.
Айслинн спрятала лицо, прильнув к его груди.
— Мне нужно подумать. Если мы… будем вместе, я боюсь, мы потеряем то, что у нас есть сейчас.
— Не потеряем, но… — Он громко сглотнул и закончил: — Спешить незачем. Я никуда не денусь.
В дверь снова постучали, и Сет отпустил Айслинн. Одернул рубашку, поправил еще что-то, повернувшись спиной. Потом подошел к двери и распахнул ее настежь.
— Кто тут?
— Боже, ну и холодрыга! — В дом ворвался Митчелл.
За ним вошел Джимми, еще один знакомый парень, закончивший школу в прошлом году. А следом явились три девушки, которых Айслинн прежде не видела.
Она вернулась к стойке и снова принялась толочь траву. Джимми замер и уставился на нее с широкой ухмылкой.
— О… привет, Эш.
Айслинн подняла ступку в качестве приветствия. Губы у нее припухли, волосы наверняка были растрепаны. Любой дурак догадается, что здесь происходило.
Чем болтать с гостями, лучше уж делом заняться. Она пересыпала растолченную траву в хлебницу, наполнила ступку заново. Застучала пестиком.
Джимми подтолкнул Сета.
— Эй, что случилось с правилом «В дом приходят только друзья»?
— Эш — мой друг. — Сет взглянул на него, прищурившись. — Единственный друг, для которого дверь открыта всегда.
Джимми, ухмыляясь, подошел к Айслинн, заглянул в ступку.
— Ну-ка, ну-ка, что тут у тебя? — Поднял хлебницу, понюхал растолченный зверобой. — Нет, это я курить не буду.
Он был утомительно болтлив, а Митчелл и того хуже — он стал совсем невыносим после того, как Лесли поведала всем и каждому, что любовник из него никакой.
Митчелл выставил на стойку упаковку с шестью банками пива.
Девушки столпились вокруг удава — правда, на почтительном расстоянии, близко подойти побаивались. Все три были одеты слишком легко даже для лета, не только для осени: в коротких юбочках и декольтированных блузках. Три?..
Айслинн перевела взгляд на Джимми, бесцеремонно выгребавшего из кастрюли остатки макарон.
— Мне казалось, я всех предупредил, что хочу несколько дней побыть один. — Сет высыпал растолченную траву в кипящую воду, включил таймер. — Эш, плеснешь туда оливкового масла, когда закончишь?