Коварные пески
Шрифт:
— Ты, по-видимому, разговаривала с ней довольно часто.
— Мы с ней беседовали время от времени, — сказала Элис. — И мистер Нейпьер тоже. Его очень интересовали раскопки. Она ему всегда показывала свои находки.
— Да, — добавила Сильвия. — Мама заметила то же самое.
— Твоя мама все замечает… особенно, если люди делают что-то не правильное.
— А что было не правильным в том, что мистер Нейпьер интересовался римскими развалинами? — спросила я.
Девочки замерли в молчании. Затем Оллегра открыла рот, чтобы сказать что-то, но ее
— Интересоваться римскими древностями очень достойное занятие. У них были даже катакомбы, миссис Верлейн, вы не знали?
— Знала.
— Конечно, она знала! — вскричала Оллегра. — Миссис Верлейн многое знает.
— Там есть целый лабиринт, — добавила Элис, — ее глаза мечтательно затуманились. — Первые христиане прятались в этих катакомбах, и никто не мог их найти.
— Элис напишет об этом рассказ, — ответила Оллегра.
— Как я могу? Ведь я их никогда не видела.
— Но ты же написала об исчезновении мисс Брэнден, — напомнила ей Эдит. — Это прекрасный рассказ. Вы обязательно прочтите его, миссис Верлейн.
— Там говориться, что боги рассердились на мисс Брэнден и поэтому во что-то ее превратили…
— Да, превратили! — с жаром подхватила Элис. — Ты сама должна знать. Когда боги гневаются, они превращают людей в звезды, или в деревья, быков… Поэтому вполне естественно, что они и мисс Брэнден во что-то превратили.
— Во что же именно? — спросила я.
— В этом загадка рассказа, — сказала Эдит. — Элис не раскрывает ее. Боги мстят и превращают мисс Брэнден, но во что — неизвестно. Элис не говорит.
— Я предоставляю это воображению читателя, — объяснила Элис. — Вы сами можете превратить мисс Брэнден во что хотите.
— Вот это занятно! — воскликнула Оллегра. — Мисс Брэнден во что-то превратилась, а мы и не знаем во что.
— Как страшно! — простонала Сильвия.
— И даже твоя мама не знает во что, — не преминула подколоть ее Оллегра. Затем она вдруг воскликнула:
— А что если в миссис Верлейн!
Четыре пары глаз впились в меня.
— Представьте себе! — прошептала язвительно Оллегра. — Миссис Верлейн даже чем-то похожа на нее.
— Чем же именно? — резко спросила я.
— У вас одинаковая манера разговаривать. И что-то…
— Не кажется ли вам, — мягко перебила ее Эдит, — что мы своими разговорами ставим миссис Верлейн в неловкое положение?
Я была тронута тем, что Эдит, видимо, находила мое общество приятным. Я считала это вполне естественным. Хоть она и была почти одного возраста с другими девушками, но ее положение замужней женщины сближало ее больше со мной. Она казалась мне очень трогательным созданием, и у меня болело за нее сердце, но как помочь ей, я не знала.
Однажды она спросила меня, умею ли я кататься верхом. И когда я сказала, что когда-то немного занималась этим, Эдит предложила совершить с ней прогулку.
— Но у меня нет подходящей одежды.
— Я смогу одолжить вам. У нас ведь с вами почти один размер.
Я была выше ее ростом и не
Она была очень настойчива. Почему? Впрочем я догадывалась. Она чувствовала себя неуверенно на лошади, и ей хотелось лучше овладеть верховой ездой, а сделать это она могла только путем тренировок. Вот для чего ей так необходимо было отправиться на прогулку со мной: попрактиковавшись таким образом, она смогла бы держаться в седле смелее, отправившись кататься с мужем.
Я сдалась на ее уговоры, хотя испытывала при этом какие-то недобрые предчувствия. Она повела меня к себе, и там мы подобрали мне подходящую амазонку: длинную юбку, приталенный жакет оливкового цвета и черную шапочку.
— Вы выглядите очень элегантно! — радостно воскликнула она, и я сама не без удовольствия посмотрела на себя в зеркало. — Как хорошо! Теперь мы сможем часто кататься вместе, правда?
— Вообще-то я приехала сюда преподавать музыку.
— Но не все же время вы будете этим заниматься? Вам необходимо двигаться и бывать на свежем воздухе. — И Эдит добавила, в волнении всплеснув руками. — О, миссис Верлейн, как я рада, что вы приехали!
Меня несколько озадачил такой взрыв эмоций. Уверена, вызван он был отнюдь не тем, что она испытывала ко мне какую-нибудь невероятную симпатию. Просто она почувствовала, что меня интересуют люди, и была убеждена, что я знаю жизнь, и ей хотелось довериться мне.
Мы направились в конюшню, и там нам подобрали лошадей.
Я объяснила, что давно не ездила верхом.
— Тогда возьмите Лапочку, — посоветовал конюх. — Она такая же ласковая, как и ее имя. А вы, миссис Стейси? Наверное, мадам поедет на Венере?
Эдит сказала, что она предпочтет взять такую лошадь, как Лапочка.
Когда мы выезжали из конюшни, Эдит сказала:
— Мой муж считает, что мне надо ездить на Венере. Он говорит, что Вишенка… — произнеся имя лошади, Эдит ласково потрепала ее по загривку, — хороша для детей. У нее рот не такой чувствительный. А мне на ней очень удобно. Порой мне кажется, что я никогда не научусь хорошо сидеть в седле. Боюсь, что я приношу мужу одно разочарование.
— Ну, верховой ездой жизнь не ограничивается, верно? Поезжайте вперед. Вы лучше меня знаете, куда ехать.
— Мы отправимся по направлению к Дувру. Там очень красивый пейзаж. Замок на фоне неба, а потом спуск к гавани.
— Чудесно, — согласилась я.
Выдался восхитительный день. Я была очарована пурпурным цветением клевера и желтыми россыпями одуванчиков. Мне удалось увидеть то, что раньше никогда не доводилось.
— Посмотрите назад, и вы увидите римские развалины, — сказала Эдит.
Увидев раскопки, я тотчас подумала о Роуме.
— Наверняка нам бы сразу же сообщили, если бы стало что-то известно об исчезнувшей женщине, — сказала вдруг Эдит. — Жутко подумать, что кто-то вот так мог взять… и исчезнуть. Иногда мне приходит в голову, не было ли кому-то нужно, чтобы она исчезла.