Коварные ступеньки
Шрифт:
— В началке было желание, какая-то гордость даже. Не у всех, но у некоторых хотя бы. Большинство домой к маме хотели, — рассказал Макс. — Потом даже у тех, кто сам сюда хотел, задор пропал. Домой просились — бесполезно. Знаешь, иногда ощущение такое, будто нас сюда спихнули, чтоб не видеть. Будто мы им там мешаем. В Иркутск бы родители часто ездили, а сюда не так удобно добираться.
Я не знала, что сказать. Просто прихлебнула чай. Грустное оказалось место, очень. Не думала я, что буду их настолько жалеть.
— Ещё и убийства тут
— Да не, убийства это не так страшно, — отмахнулся кто-то. Я не поняла кто, но глаза вытаращила.
— Мы же заранее знаем, кто умрёт. Сами только подставляются.
— Вы ещё скажите, что сами решаете! — фыркнула я.
— Не совсем, — объяснил Макс, хотя он явно относился к этому не так легкомысленно. — Под удар попадают только старосты, а их учителя выбирают из лучших учеников.
— Нифига себе подстава, — подумала я и побледнела.
Оказаться одной из потенциальных жертв мне вот никак не хотелось. Однако когда первый шок прошёл, я поняла, что это не так уж и плохо — почти верный выход на убийцу. К тому же другие ученики могут быть в безопасности. Правда, могут и не быть, ведь нет гарантии, что убийце приглянусь именно я.
— Да и там можно выкрутиться. Легенду все знают. Из семи старост получается три парочки, а тот, у кого в любви не сложилось, умирает.
— А если старосты одни девочки или мальчики? Или не хватает? — тут же озадачилась я.
— Такого не было ещё ни разу, — уверенно ответил рыжий.
— Да не может быть!
— На нашей памяти, по крайней мере, точно, — подтвердил Макс.
А я очень серьёзно задумалась. Случайно не повториться так много лет сложно, даже если какой морок навели — он же должен координировать действия совершенно разных людей. По крайней мере, семи за раз. Конечно, может быть чародей-разумник, но я снег летом чаще видела, чем таких встречала.
— А кто конкретно выбирает? У нас зельевик? — прикинула я. Он реально довольно молод для своих умений. Не одна же я могу свалять такую дуру с возрастом, а некоторые и на молодильные зелья способны…
— Нет, у нас другой классный.
— Классный? — обалдела я. У нас классными всегда были учителя по профильным предметам, разве что в началке другая система. Но у нас и зельевиков была тьма-тьмущая.
— Угу, у нас Фёдор Михайлович, знахарь.
Здравствуй, бабушка, вот тебе и Юрьев день…
— А они меняются за время учёбы? — пришла новая мысль.
— Конечно! Кто-то увольняется, и пошла-поехала чехарда!
Тупик. Это тупик. И вся гимназия один большой и сплошной тупик. Из последних сил я не уронила голову на стол и не взвыла дурным голосом. Картинка вырисовывалась прескверная.
Соня застала меня в комнате. Подпирая кулаком лоб, я внимательно пялилась на листочек в клеточку и грустила над неутешительными выводами. Лучше от этого они не становились.
— С тобой там что? Двойку схватила и теперь переживаешь? — подшутила напарница.
— Ай! — вскинулась я. Хотела помянуть шайтана, да вспомнила, что он не местный. — Кусающийся жёлтый мангадхай! Это не гимназия, а какое-то сборище убийц.
— С одноклассниками поругалась? — вновь не попала Соня. Ей что, мозги прокомпостировали, и они теперь работают не как у оперативника, а в режиме доброй мамочки?
— Наоборот. Поболтала я с ними. По моим скромным подсчётам, либо здесь замешаны человек тридцать из всего педагогического состава, либо объявился один нехилый такой разумник. Причём маньяк.
— Звучит как аннотация к боевику, — не придала значения моим словам напарница, даже ни на миг не перестав заниматься бытовыми мелочами — вещи повесила уже, чайник поставила, веник в руки хапнула. — Тридцать — это же половина учителей почти. Целая преступная группировка. А разумники зарабатывают столько денег, что им убийства только всё испортят.
— Угу, — мрачно буркнула я, — и мы, похоже, в нём поучаствуем. Давай ты сейчас на секундочку остановишься, и прикинем вместе. У меня задачка. По местной легенде семь старост классов разбиваются на три парочки и одного изгоя. Старост выбирают классные руководители. За десять лет, а то и больше, ни разу не случилось, чтобы было два лишних мальчика или девочки. Или чтобы были все мальчики или девочки. В общем, пары ровно вставали, понимаешь? Без сбоев. Абсолютно. Теперь внимание вопрос: сколько нужно иметь своих людей в классных руководителях во избежание осечек?
Она замерла. Задумалась. Плюхнулась на кровать, рядом с которой стояла.
— Твою мать, — произнесла она чётко и продолжила заплетающимся языком: — Это если семь классов. И допустим, если четверо выбрали мальчиков, то обязательно нужно, чтобы остальные трое взяли девочек. Выходит, трое в параллели, а параллелей десять… Твою ма-а-а-ать…
— Я тоже в восторге, — согласилась я.
— Как думаешь, может здесь секта быть? — тут же сообразила Соня. — Потому что если секта, то нам вдвоём такое не разрыть. Неудивительно, что Саша подставился. Посмотрел не при том не туда и…
— Не поверишь, но я надеюсь на одного маньяка-разумника.
— Но это же хуже!
— По качеству. А по количеству как-то дышать легче.
Соня не ответила. Повертела веник в руках, посмотрела на него, будто он сам к ней прискакал, а не она, не пойми зачем, хапнула его с места. Мы здесь один день живём, полы чистые — ещё не натаскали. Чего подметать-то?
— Дрянь, в общем, — подвела я итог. — Можешь говорить, что это непрофессионально, но надо было не лезть.
— Да нет, ты права. Если б не Сашка, я бы тоже не полезла — испугалась, — согласилась она. — А тут такая злость взяла, не хотела их победителями оставлять. Давай, наверное, не станем нарываться, а просто разведаем всё здесь?