Коварный повеса
Шрифт:
В смущении откашлявшись, он пробормотал:
— Видишь ли, когда я был маленький, я… Я где–то застрял и попытался освободиться при помощи перочинного ножа. Вот и порезался.
— Похоже, это был очень серьезный порез, — заметила Мэдлин. — Наверное, долго заживал. Тебе еще повезло, что ты не истек кровью.
Энтони кивнул:
— Да, верно. То же самое сказал доктор, который меня зашивал. Сказал прямо перед тем, как бросить меня.
Мэдлин на мгновение замерла.
— Он бросил тебя? Что ты имеешь в виду?
Ох, не следовало
— Ничего. Это было очень давно.
Мэдлин пристально посмотрела на него.
— Но это было в Чертейе? — допытывалась она.
Энтони со вздохом пробормотал:
— Нет, в Телфорде. Я жил там с дядей и тетей. — Он потерся щекой о ее плечо. — Так что это не твой отец зашивал меня, если ты этого боишься.
— Конечно, нет, — поспешно проговорила она. — Так как же… доктор покинул тебя?
Энтони снова вздохнул:
— Не стоит об этом вспоминать. Забудь о том, что я говорил тебе. — Сама мысль о том, что Мэдлин узнает правду, казалась унизительной.
— Хорошо, забуду. — К его удивлению, она поцеловала его в запястье. — Я очень рада, что для тебя тогда все благополучно закончилось.
— Я тоже, — пробормотал Энтони. Он вдруг вспомнил о том, что Мэдлин пора возвращаться в Ричмонд, но ему ужасно не хотелось с ней расставаться.
Он вдруг почувствовал, что засыпает. Посмотрев на часы, пробормотал:
— Милая, уже за полночь. Твой отец не будет беспокоиться?
Никакого ответа. А глубокое и ровное дыхание Мэдлин свидетельствовало о том, что она заснула. Что ж, ничего удивительного. Сначала веселящий газ, а потом постель. Даже странно, что она бодрствовала так долго.
Наверное, следовало разбудить ее, но ужасно не хотелось. Да и почему бы ей не отдохнуть еще немного, прежде чем он отвезет ее домой? Когда они окажутся в карете, у него будет предостаточно времени, чтобы задать ей кое–какие вопросы. Пусть еще немного поспит, а потом…
Казалось, прошло всего несколько мгновений, прежде чем он снова открыл глаза, но, приподнявшись, Энтони понял, что прошло гораздо больше времени. Огонь в камине погас, да и свечи догорали, так что комната была погружена во тьму.
Немного помедлив, Энтони протянул руку, но Мэдлин рядом с ним не оказалось. Черт побери, где же она?
— Мэдлин, милая, — позвал он. — Мэдлин, где ты?
Неужели она ушла? Или просто встала с постели? Может, она сейчас ищет кремень, чтобы зажечь свечу?
Энтони подождал с минуту.
— Мэдлин, проклятие, ответь мне!
Ответом ему была тишина.
Он снова позвал Мэдлин, но она и на сей раз не ответила. Теперь было совершенно очевидно, что ее в комнате нет.
Выругавшись сквозь зубы, Энтони выбрался из постели и, опрокинув стоявший перед ним стул, стал осторожно пробираться к камину. Отыскав наконец каминную полку со стоявшей на ней коробкой с кремнем, он высек искру и развел огонь в камине. Затем осмотрелся и пробормотал:
— Черт возьми, куда же она ушла? И почему?
Сделав глубокий вдох, он
Он быстро обыскал комнату. Вся одежда Мэдлин, а также ее туфли исчезли. Значит, либо она спустилась вниз, что было маловероятно, либо она вообще покинула дом.
Энтони охватил гнев. Неужели она ускользнула, словно… какая–то воровка?! И это после того, как они с ней пережили самую прекрасную ночь в его жизни? Черт возьми, как она могла?!
«Успокойся, — сказал он себе. — Возможно, она все еще здесь. Ты ведь не говорил со слугами».
А если Мэдлин все–таки ушла, то, может быть, он сумеет ее догнать. Она не могла уехать слишком далеко. И даже можно было узнать, где она живет, если она попросила слугу дать указания кучеру.
Усевшись на кровать, он принялся надевать кальсоны, потом взялся за чулки — и вдруг замер, словно окаменел.
В самом центре простыни он увидел… Да, это, несомненно, была кровь.
Несколько мгновений Энтони в растерянности смотрел на кровавое пятно. Неужели он сделал ей больно? Так вот почему она сбежала… Выходит, он каким–то образом оказался слишком груб с ней? Нет, не может быть. Ведь, учитывая ее поведение после того, как они…
О Боже! Мэдлин — девственница!
Вернее, совсем недавно была девственницей. До того, как он набросился на нее, точно бешеный бык.
— Проклятие, она была невинна, невинна… — бормотал Энтони в отчаянии.
Отыскав в простынях «французское письмо», он осмотрел его при свете свечи. Кровь была и на нем. Да, сомнений не оставалось — она была девственницей.
Но как же он сразу не догадался?.. Ведь она так странно вела себя… Да, странно, но он решил, что это из–за недостатка опыта.
Теперь ему вспомнились и другие детали — например, ее реакция на его наготу. Ох, какой же он идиот! Энтони громко выругался.
Но почему же она ему не сказала? Он был бы более осторожным с ней, более нежным. И как смела она все это время лгать ему, заявляя, что потеряла невинность с каким–то неумелым любовником?!
Последняя мысль заставила его задуматься, вспомнить каждый их разговор. Боже, да она ведь ничего об этом не говорила! Не говорила, потому что и не требовалось — он сам придумал за нее этого «неумелого любовника».
Конечно, она прекрасно знала, что он о ней думал, поэтому никогда не поправляла его. Но никогда и не говорила, что у нее был любовник. Она даже посмеялась над его предположением, что сэр Хамфри мог выступать в этой роли. Когда же он удивился ее словам о том, что она никогда не видела голого мужчину, ее ответ оказался уклончивым.
О Господи, как же он…
Внезапно дверь комнаты распахнулась и кто–то испуганно охнул. Повернувшись, Энтони увидел горничную, стоявшую у порога. Несколько секунд она смотрела на него, хлопая глазами, потом пробормотала: