Коварный повеса
Шрифт:
— Я уверена, что виконт поможет нам найти другую, — заявила мисс Прескотт, искоса взглянув на него. — Я так же уверена, что миссис Харрис пообещает написать письмо с поддержкой вашего прошения об опекунстве. Если, конечно, будет довольна вашими уроками…
Энтони пристально посмотрел на директрису:
— Вы действительно дадите такое обещание?
— Возможно, — уклончиво ответила миссис Харрис. — Мисс Прескотт уверяет, что с вашей племянницей будут плохо обращаться, если ее передадут заботам ваших родственников. Вы искренне верите в это?
Он кивнул:
—
К его удивлению, в глазах миссис Харрис промелькнуло сочувствие.
— Хорошо, — кивнула она. — Тогда давайте договоримся так… В течение двух недель вы будете давать свои уроки по часу в день. Под наблюдением мисс Прескотт, разумеется. И если по истечении этого срока мы будем удовлетворены вашим поведением и вы не дадите газетам поводов писать о вас, то тогда я приму вашу племянницу в свою школу, а также отправлю письмо в суд, чтобы поддержать ваше прошение. Мы договорились?
Энтони колебался. Он не решался отдавать себя на милость женщины, чьи моральные принципы очень напомнили принципы тетки, и он боялся оказаться под «надзором» мисс Прескотт — женщины, которую так трудно было разгадать.
Но если он откажется давать «уроки распутства», то у Тессы не будет школы. И тогда суд решит, что ей лучше оставаться в доме уважаемой пожилой пары, чем оказаться под опекой распутника.
А Тесса… Последнее письмо племянницы ужаснуло его, потому что было совершенно очевидно: оно написано под диктовку тети Юнис. С тех пор как девочка научилась держать перо, она всегда писала ему, и он прекрасно знал ее стиль. Но в том письме не было этого стиля. И он в страхе спрашивал себя: а что же племянница могла бы написать, если бы за ней не следили?
И было ясно, что девочке станет еще хуже, если тетя Юнис получит над ней полную власть — уже как законная опекунша. Он вспоминал дни, проведенные в доме тетки, вспоминал, как его кузина Джейн долгими часами стояла лицом к стене только за то, что улыбнулась красивому мальчику. И это было легким наказанием в сравнении с…
Невольно содрогнувшись, Энтони прикоснулся к шраму на запястье. Он сделает все возможное — только бы Тессе не пришлось выносить то, что вынесли они с Джейн. К тому же в суде наверняка примут во внимание письмо, написанное такой выдающейся женщиной, как миссис Харрис.
Заставив себя улыбнуться, Энтони кивнул:
— Да, договорились.
— Только вам придется соблюдать кое–какие правила, — тут же заявила директриса.
— Правила?.. — переспросил Энтони.
— Да, разумеется. — И миссис Харрис тотчас же начала перечислять свои условия.
Правило номер один: он должен приезжать в школу только верхом, чтобы не привлекать внимание местных жителей к своей карете.
Правило номер два: он должен входить в школу через дверь для прислуги.
Правило номер три:
Говорить о таком?.. Она что, с ума сошла? Если в обществе узнают, что он согласился давать юным леди подобные уроки… Да ведь он станет посмешищем для всего Лондона!
— И не пытайтесь остаться наедине с девочками, — заключила миссис Харрис.
О Господи! С каждой минутой все забавнее!
— Говорите, не должен… — Виконт усмехнулся. — Ах, какая жалость! А я–то надеялся, что смогу совратить их всех. Вы уверены, что не допустите этого?
Миссис Харрис взглянула на него в испуге, а мисс Прескотт весело рассмеялась.
— Но, лорд Норкорт… — Директриса нахмурилась. — Неужели вы не…
— Значит, не оставаться наедине с девочками? — перебил Энтони. — Что ж, согласен. А как насчет того, чтобы остаться наедине с директрисой школы? Это дозволяется? Я мог бы привезти шампанского и…
— О Боже! — воскликнула вдова, закатив глаза. — Поверьте, Мэдлин, не пройдет и недели, как он заставит всех девочек влюбиться в него.
— Ничего страшного. — Мисс Прескотт пожала плечами. — Таким образом он лишний раз докажет, что распутник может быть очаровательным — и в то же время не говорить ни слова правды.
— Что мы скажем об этом родителям? — Директриса с беспокойством посмотрела на учительницу. — Полагаю, они не одобрят.
— А зачем им что–то говорить? — спросила мисс Прескотт. — Мы ведь не делаем ничего дурного…
— Но девочки могут упомянуть об этом.
— Что ж, в таком случае… — Мисс Прескотт задумалась. — Да, поверьте, мы должны объяснить им это. Например, можно сказать, что племянница лорда Норкорта скоро будет учиться в нашей школе, и поэтому он предлагает нам свои уроки в порядке любезности. А если его уроки нам не понравятся, то мы просто скажем, что он передумал помещать сюда мисс Долтон. К тому же родители наших девочек едва ли догадаются, что лорд Норкорт — это и есть пресловутый мистер Энтони Долтон.
— Но вы же догадались, — возразил виконт.
— Да, верно, — кивнула миссис Харрис. — К тому же у этой девочки такая же фамилия, Мэдлин.
— Все равно ничего страшного, — отмахнулась мисс Прескотт. — Ведь всем прекрасно известно, что у нас довольно необычный курс обучения. Именно поэтому родители и отправляют к нам своих детей. И вообще, я сомневаюсь, что родителей это будет волновать. — Она изящным движением взяла виконта под руку. — Идемте, милорд. Позвольте показать вам нашу школу.
— Да, конечно, мисс Прескотт. — Энтони вдруг понял, что она хочет побыстрее увести его из кабинета. Может, опасалась, что директриса передумает?
Миссис Харрис взглянула на Мэдлин с подозрением, однако промолчала. А та вывела виконта из кабинета и, обогнав его, быстро зашагала по коридору, словно была совершенно уверена, что он последует за ней.
«Какая у нее чудесная фигура! — подумал Энтони, но тут же одернул себя: — Прекрати, похотливый болван! Ты не должен думать об этом, если хочешь, чтобы Тесса училась здесь».