Коварный повеса
Шрифт:
— Мэдлин, какого дьявола? — пробормотал он с усилием. — Что ты делаешь?
Она принялась расстегивать его кальсоны. Подняв голову, она улыбнулась:
— Я собираюсь доказать тебе, что мы действительно созданы друг для друга. Ты говоришь, что обладаешь неуемным аппетитом. Что ж, а я обладаю неуемным любопытством. С тех пор как я прочитала в той «гаремной» книге об удовлетворении мужчины ртом… Знаешь, мне ужасно интересно, как это происходит.
Он невольно застонал:
— Но, Мэдлин, дорогая, это не то… То есть только шлю… женщины определенного сорта…
— Делают это?
— Да, но я… То есть я считаю… — Он в смущении умолк и снова застонал.
— Ох, милый, только не говори мне, что пресыщенный распутник никогда этого не пробовал.
Его щеки порозовели.
— Да, пробовал. Но я… предпочитаю этого не делать.
— Неужели? — Она спустила его брюки, затем кальсоны, после чего, тихо рассмеявшись, заявила: — О да, твое тело говорит совсем другое.
— Мое тело… Черт побери, оно живет само по себе и не желает сдерживаться.
Мэдлин на мгновение задумалась.
— Так вот почему тебе не нравятся такого рода удовольствия. Потому что ты в таких случаях теряешь контроль над происходящим?
Энтони молча кивнул. О, Мэдлин прекрасно все поняла. В такие минуты он действительно терял над собой контроль — и ненавидел себя за это. И уж тем более ему не хотелось, чтобы это делала Мэдлин, единственная женщина, которая его любила.
Любить его? Она, должно быть, сошла с ума. Или по крайней мере не понимала, с кем связалась. Но если она и впрямь это сделает, то тогда наконец–то поймет, кто он такой, и после этого не захочет выходить за него замуж.
— Нет, это не имеет никакого отношения к самоконтролю, — солгал он. — Я просто не хочу, чтобы ты… Это было бы неправильно, потому что…
Она внимательно посмотрела на него:
— Я думаю, что это очень даже правильно, если ты действительно собираешься сделать меня своей женой.
Энтони не знал, что на это возразить. К тому же он все сильнее возбуждался и, как ни старался, ничего не мог с собой поделать.
— И вообще, у тебя очень странные представления о браке, — продолжала Мэдлин. — Полагаю, что нам с тобой нет необходимости ограничиваться только одним способом доставлять друг другу удовольствие. И уж если мы с тобой в каком–то смысле отличаемся от других мужчин и женщин, то почему бы нам в таком случае не отличаться и в нашей супружеской жизни? Мы вполне можем жить так, как нам захочется.
Из горла его вырвался сдавленный смех.
— Ты всего два дня назад потеряла девственность, моя милая. Ты понятия не имеешь о том, что говоришь.
— Именно поэтому я и хочу попробовать. Как еще я смогу узнать побольше? — Лизнув его возбужденную плоть, она добавила: — Кроме того, тебе уже пора понять, что твоя несдержанность нисколько меня не пугает.
— Но, Мэдлин, я…
Тут ее губы сомкнулись вокруг его плоти, и из груди Энтони вырвался громкий стон. Когда же она отстранилась, он снова застонал, на сей раз от разочарования.
— Ты должен объяснить мне, что делать, — сказала Мэдлин. — Видишь ли, в той книге не очень–то подробно все
— Ты все правильно поняла, — прохрипел Энтони и тут же добавил: — Только не надо слишком уж нежно…
Она с улыбкой кивнула:
— Да, ясно.
В следующее мгновение у Энтони перехватило дыхание, так что теперь он даже застонать был не в силах. Почувствовав головокружение, он прислонился к стене и, шумно выдохнув, сунул руку в карман в поисках носового платка. Однако все произошло слишком быстро, так что он не успел отыскать платок. Прошла еще секунда–другая, и по телу его прокатились судороги, а из горла вырвался хриплый крик. Он попытался отстраниться, но Мэдлин схватила его обеими руками за бедра, оставляя своим пленником. Проклиная себя за несдержанность, Энтони наконец–то вытащил из кармана платок, но Мэдлин уже проглотила его семя. Уставившись на нее в изумлении, он пробормотал:
— Но тебе не нужно было…
— Не нужно? Почему? — Взяв платок, она вытерла губы и с невинной улыбкой добавила: — В «гаремной» книге это описывалось именно так. Выходит, я все–таки не поняла и сделала что–то не так?
— О Господи, нет, — пробормотал он со вздохом и снова прислонился к стене. — Дорогая, ты все правильно поняла, вот только…
— Если так, то все в порядке. — Она опять улыбнулась. — Я же говорила, что смогу справиться с тобой. Теперь ты убедился, что я была права?
Энтони невольно нахмурился. Черт возьми, неужели она думает, что доказала свою правоту этой маленькой демонстрацией безнравственности? Покачав головой, он заявил:
— Ошибаешься, моя милая. Ты понятия не имеешь, как справиться со мной, так что позволь предостеречь тебя.
Удивленная его тоном, Мэдлин молча отступила на шаг, а он добавил:
— Я не лгал, когда говорил о своей ненасытности. Я уже опять хочу тебя.
— Что ж, вот и хорошо. Буду счастлива доставить тебе удовольствие, — ответила Мэдлин с невозмутимым видом.
Энтони взял ее за плечи и прижал к стене, глядя ей прямо в глаза.
— Не играй со мной, Мэдлин. Ты пожалеешь об этом.
Прижавшись грудью к его груди, она прошептала:
— Сомневаюсь, любимый. Пожалуйста, покажи мне, на что ты способен. Покажешь?
Энтони медлил с ответом. Что, если он действительно покажет?.. И что, если она с криками убежит от него? А впрочем… Уж лучше сейчас, чем после того, как они по женятся. И если она действительно хочет такого, как он, то, Бог свидетель, она получит желаемое.
Отбросив сдержанность, Энтони сорвал с Мэдлин платье, затем резким движением сорвал и сорочку, так что она осталась в одних чулках. Заглянув ей в лицо, он увидел, что ее глаза горят радостным возбуждением. Поцеловав его в губы, она принялась раздевать его с такой же поспешностью, с какой он только что раздевал ее. Потом, глядя ему прямо в глаза, прошептала:
— Возьми меня, Энтони, возьми быстрее…
И в тот же миг он приподнял ее ноги, все еще обтянутые чулками, и, прижав к стене, стремительно вошел в нее. Мэдлин тотчас же обхватила его шею руками и громко застонала. Он ответил ей таким же громким стоном, потом прохрипел: