Ковчег 5.0. Межавторский цикл
Шрифт:
– Как съездили? – Одним из первых к нам взбежал Жека и, повернувшись к жителям Сватбурга, рявкнул: – Всем сюда не забираться, не выдержит конструкция.
– Нормально съездили, – крепко пожал ему руку я и показал на «Василек». – Хорошо, я бы сказал. Видал, какой красавец?
– Дредноут! Крейсер! – согласился со мной Жека рассеяно и заорал: – Марика, привет!
– Да чтоб тебя! – даже присел я. – Ромео чертов! Чего так орать, да еще прямо в ухо? Вон даже детей перепугал! Как тут у вас дела?
Но Жека уже устремился к Марике, по-моему, он меня
Я, повертев головой, отправился с дебаркадера на берег.
– Семена привез? – без «здрасте» и объятий взяла меня, как того быка за рога, Дарья, как только я ступил на твердую землю. – И инвентарь?
– Привез, – успокоил я ее. – И семена, и инвентарь, и даже эти… Как их… Культиваторы. Чтобы пахать.
– Культиваторы? – Дарья переглянулась с парой женщин и уточнила у меня: – Это такая машинка с длинными ручками, которая рыхлит землю и так далее?
– Ну да, – кивнул я. – Работает на дизельном топливе, так что…
– Дорого купил? – сочувственно спросила у меня Дарья.
– Недешево, – заподозрил я недоброе. – Я на своих не экономлю.
– Лучше бы плуг купил, – сказала одна из женщин за ее плечом.
Я не помнил ее имени, но лицо показалось знакомым. То ли мы ее вывели с поляны у второго бункера, то ли она была одной из рабынь тех гавриков в лесу. Не помню.
– Сват… – Дарья сочувственно посмотрела на меня. – У нас тут целина, понимаешь? И жизни этому культиватору ровно до первого камня, который ему попадется при перекопке земли.
– Дарья, не ерошь мне мозг, – расстроился я, если честно. – Откуда мне такое было знать? Я спросил: «Копает?» Мне ответили: «Копает».
– Да это понятно. – Дарья, несомненно, тоже опечалилась. – Ладно, сама дура, что с твоими головорезами никого путного из своих не отправила. Ничего, и так поднимем землю, а вот потом они нам все одно пригодятся. Слушай, вот я баба бессовестная, вы только приехали, а я сразу тебя критиковать начала.
И она распахнула мне свои объятия.
– Я привык. – Мы с Дарьей обнялись. – Как тут у вас? Без инцидентов?
– Если ты про такое, что раньше по возвращении заставал, то без, – отпустила меня она. – А по мелочам всякое случалось. Народу уже много, как без этого?
– Ладно, позже расскажешь. – Народ загудел и засмеялся, я повернулся к дебаркадеру и увидел Одессита, который в тельняшке и в фуражке величаво махал согражданам рукой. – Даш, порули разгрузкой, хорошо? Что, куда, кому. Только оружие не трогать, это отдельная тема. И сама не таскай, понятно?
– Сделаю. – Дарья потерла руки.
– Еще, – остановил ее я. – Найди Рэнди и Берту, там есть вещи, привезенные конкретно для них, так что пусть сразу разбирают, что кому. Чтобы потом без беготни и споров было. Но старшая – ты.
Ну да, переложил все со своих могучих плеч на хрупкие женские. Впрочем, спорный вопрос, у кого размах крыльев больше. У Дарьи вообще широкая натура.
– А то кто же еще? – даже удивилась она. – Распределим, не волнуйся. И список составим,
– Не без того, – засмеялся я. – Проф! Стой на месте!
Я, отвечая по дороге на рукопожатия, направился к нашему главному умнику, который журавлем возвышался над толпой.
– С возвращением! – Проф потряс мою руку, следом за ним это сделали Герман с Викентием. Судя по всему, обиду Проф на меня уже не таил. Скорее всего, он просто о ней забыл. – Ну, как съездили?
– Отменно, – порадовал его я. – Впечатлений масса, но это все потом. У меня есть просьба, вот так, сразу.
Проф навострил уши.
– Вон видишь, у Пасечника на руках девчушка сидит? – Я ткнул пальцем в сторону дебаркадера, на котором, несмотря на запрет Жеки, толпилось немало народа. – Вон та, что за бороду его дергает?
– Вижу, – подтвердил Проф. – Над ними еще две птицы кружат.
– Это Лизанька, – объяснил ему я. – И эти птицы – ее. Они ей служат.
– Дар? – моментально смекнул Викентий, даже вперед Профа.
– Именно, – кивнул я. – Так что, орлы, быть вам теперь няньками. Я желаю знать все: как она это делает, как далеко она может отправить этих птиц в полет, на самом ли деле у них обоюдное взаимопонимание, и так далее. Сроку вам на это – месяц, начинаете завтра, сегодня пусть малая хоть как-то адаптируется тут. И помните – это ребенок, самый настоящий, который не так давно говорить начал, так что не перепугайте мне ее. Она не как наша Аллочка, на которой клейма ставить негде.
– Что? – раздался у меня за спиной кукольный голос. – Что сразу опять Аллочка?
Конечно же наша егоза оказалась где-то поблизости, как без нее.
– Очень кстати, – обрадовался я. – Вот ее и берите в помощь.
Ученые помрачнели и переглянулись. Если Лизанька как объект изучения была им любопытна, то Аллочка, с ее тягой к разрушению и кавардаку, этой троице была совершенно не нужна.
– Сказано – она вам поможет, – приказал я. – Еще раз: там девочка пяти или шести лет, как вы с ней общаться будете? Что греха таить, я и сам не всегда понимаю, что вы мне говорите. А тут ребенок. Вот Аллочка и будет при вас переводчиком с ученого языка на доступный.
– От нее столько шума, – как бы в сторону сказал Герман.
– Вот ты гад! – совершенно искренне сказала ему Аллочка. – А я тебя тогда защищала, когда ты у Фрау три тарелки для экспериментов спер.
Надо бы Герману поосторожней быть. Наша Аллочка – существо уникальное. Внешне она семи-восьмилетняя девочка-куколка с голубыми глазами и светлыми волосами, но в этом тщедушном тельце живет душа прожженной бизнесвумен.
И то, что она старательно выдерживает поведение, полностью аутентичное своей внешности, меня лично в заблуждение не вводит. Все она знает, подмечает и делает свои выводы по каждому вопросу. Не удивлюсь, что даже как-то влияет на события.