Ковчег изгоев

Куницына Лариса

— Думаете, это подействует? — с сомнением спросил Дакоста.

— У Парацельса действовало… — ответил Джулиан.

— Я не слышал, что он применял для лечения красный гранат, к тому же не припомню такой печати.

— Вы думаете, что всё знаете о нём?

Дакоста, отвернулся, не выдержав его взгляда.

— Никто не должен мне мешать, — тихо и чётко произнёс Джулиан. — Теперь это дело только между мной и его смертью.

Дакоста поднялся. Джулиан положил руку на медальон, лежащий на груди Таро, и закрыл глаза.

Дакоста подошёл к нам и вопросительно взглянул

на меня.

— Он сделает всё, чтоб удержать его по эту сторону, — тихо произнесла я, — но вы должны позаботиться, чтоб ему никто не мешал. Доктор МакЛарен знает много о жизни, смерти и недугах. Он знает даже то, чего теперь уже не знает никто. И он знает, как это применить.

— Но Парацельс — это наполовину легенда, — чуть слышно прошептал Дакоста.

— Лишь на ту половину, точное знание о которой теперь утрачено, — ответила я и снова взглянула на экран.

Стадо брело к звездолёту. Именно брело, так мне казалось, потому что я кожей ощущала присутствие рядом умирающего друга и того, кто прилагал все силы, чтоб удержать его по эту сторону бытия. Волк бегал по дуге, осторожно, но настойчиво корректируя движение антилоп точно к цели. Уже это должно было меня радовать. Белый Волк на ходу становился прекрасным пастухом для диких антилоп, пасущихся на затерянной в космосе чужой планете. Но мне казалось, что он всё делает слишком медленно, хотя ещё недавно я сама просила его не торопиться.

Время от времени я оборачивалась назад. Джулиан всё также сидел рядом с Таро, глядя ему в лицо и, время от времени, касаясь рукой его щеки или проводя ладонью над его сердцем. Порой казалось, что он настойчиво и беззвучно говорит с уставшей душой Таро, не давая ей оторваться и умчаться в небеса.

Часы шли, и в пещере висела напряжённая тишина. А волк всё также настойчиво и неотступно направлял стадо к своей цели.

— Осталось километра полтора… — проговорил Мангуст, взглянув на меня.

— Пора, — поднялась я. Надев портупею и пояс с кобурой, в которой лежал тяжёлый ормийский бластер, я подхватила свою сумку и перекинула её ремень через плечо. Хок подал мне шлем. Мангуст и Митико уже стояли у выхода из пещеры. — Готовьтесь, — сказала я Раулю. — Вы должны быть готовы вылететь в любой момент. На сборы у вас не более получаса.

— Понял, — кивнул он, и я вместе со своими спутниками вышла из пещеры.

Пробравшись в седловину, мы с Мангустом втиснулись в торпедную камеру «грума», а Митико села в кресло перед пультом управления в кабине.

— Полетели, — скомандовала я, глядя на маленький экран браслета, где едва различимое стадо приближалось к заветной границе.

Истребитель тряхнуло, и он поднялся над землей. В отсеке было темно, лишь экраны радиобраслетов светились в кромешной тьме, и на них едва заметным крестиком было помечено наше движение над степью. Крестик был всё ближе к стаду.

— Мы рядом, — произнесла я в микрофон браслета и тут же заметила, как всполошилось стадо.

Оно резко ускорилось и понеслось вперёд, подняв густое жёлтое облако пыли. Мангуст сел в седло гравицикла и взялся за рукоятки руля. Я пристроилась сзади, обняв его и прижавшись к его спине.

— Выпускаю… —

пискнул в темноте динамик искажённым голосом Митико.

Тут же створки люка распахнулись, в камеру ворвался раскалённый пыльный воздух степи, и мы вместе с гравициклом провалились вниз. С лязгом отцепились крепёжные петли, и гравицикл, лихо развернувшись на месте, понёсся куда-то в клубах пыли.

Я ничего не видела вокруг и не могла понять, как что-то видит Мангуст. Я даже не могла сказать точно, что мы куда-то летим, но всё же ощущение скорости было таким явным, что я невольно сильнее прижалась к спине водителя. И вдруг всё замерло. Я открыла глаза, потому что оказалось, что они закрыты, и осмотрелась. Над нами на высоте четырёх метров нависал гладкий, как кожа дельфина, потолок. Где-то вдали я увидела удаляющееся стадо антилоп, а рядом носился кругами и крутился, пытаясь поймать свой хвост, счастливый чумазый волк.

Мы были под днищем «Пилигрима». Мангуст сдёрнул шлем и, обернувшись, одарил меня ослепительной улыбкой.

— Я забыл сказать доктору «спасибо».

— Чем скорее у вас появится возможность исправить эту оплошность, тем лучше, — заметила я, соскакивая с седла и снимая шлем.

Мангуст отцепил от седла сумку и бросил волку.

— Одевайся и догоняй, — проговорил он и спрыгнул на землю.

Ведя гравицикл за рукоятку руля, он направился к дальней массивной стойке, которая оказалась фигурной и цельнолитой, с вплетенными в конструкцию символами Священного Лотоса. Оставив гравицикл возле стойки, Мангуст глядя вверх, что-то нажал на своем браслете, и где-то наверху раздался щелчок, а из станины выдвинулись и развернулись пластины ступеней.

— Разрешите мне нарушить этикет и пройти вперёд первым? — спросил он, взглянув на меня.

— Шевелись, — толкнул его в спину подошедший Белый Волк. — Это твоя работа.

— Есть, командир, — проворчал Мангуст и быстро поднялся по ступеням.

Белый Волк последовал за ним, а третьей поднялась я.

Часть 7

Наконец, мы снова были на нашей баркентине. Точнее, в её трюме, в узком коротком колодце технической шахты. Поднявшись по вделанным в стену скобам, я через круглое отверстие выбралась наружу и оказалась в тускло освещённой транспортной галерее, ведущей в складские помещения.

Вокруг было тихо. Мангуст сигналом с браслета закрыл люки, а я подошла к коммуникационному щитку на стене, открыла его и, подсоединившись к сети корабля, переключила на браслет систему внутреннего наблюдения. Дав доступ к терминалу с браслетов Мангуста и Белого Волка, я внимательно ознакомилась с ситуацией. Никакой активности на звездолёте не замечалось. Похоже, наше вторжение никто не заметил, как и мои манипуляции с компьютерной системой.

По данным системы наблюдения на звездолёте было двадцать два человека вместе с нами. Я тут же внесла корректировку и исключила из данных системы три единицы, то есть нас. Отправив эту информацию обратно в систему, я принялась изучать расстановку сил.