Ковчег Спасения
Шрифт:
— Отлично. Но, боюсь, на этот раз наш гость немного перегнул палку, — Хи обратился к цилиндру. — Верно, приятель? Отделить вашу систему жизнеобеспечения от остальных устройств оказалось нетрудно. Надеюсь, это не вызвало у вас особого дискомфорта. Конечно, я понимаю: должно быть, больно, когда твою нервную систему отделяют от нервной системы куттера. Приношу свои извинения. Вообще-то я не специализируюсь на пытках.
Цилиндр застыл, словно прислушивался.
— Но я не смогу просто отпустить вас. Такие поступки нельзя оставлять безнаказанными, верно? Поймите, я в высшей степени нравственный
Цилиндр мягко закачался.
— Мне досконально известно, как поддерживать вашу жизнь. Электричество здесь, питательное вещество там… это проще, чем реактивный двигатель. Мне кажется, что вы можете существовать в своей банке десятки лет, если туда регулярно подавать питание и воду. Именно это я и собираюсь делать — пока вы не умрете естественной смертью, — Хи посмотрел на Зебру. — Думаю, неплохая идея. Что скажешь?
— Поместить его в ту же комнату, что и других?
— Думаю, именно так, — он лучезарно улыбнулся гостям и с нескрываемой нежностью проследил, как Зебра увозит цилиндр из комнаты.
Наконец звук ее шагов стих.
— Вы жестокий человек, Хи, — проговорил Клавейн
— Я не жесток, — ответил он. — По крайней мере, в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Но жестокость — весьма полезный инструмент, если точно знать, в какой момент его использовать.
— Этот гребаный ублюдок получил по заслугам, — сказала Антуанетта. — Извини, Клавейн, но я не собираюсь не спать ночей из-за того, что он сдохнет в своей банке. Если бы не Хи, он бы нас прикончил.
Клавейн вздрогнул, словно одно из привидений, блуждающих по подвалам Шато де Карбо, прошло сквозь него.
— А другой? — с неожиданной настойчивостью спросил он. — Другой Объединившийся… Это была Скейд?
— Нет, не Скейд. На этот раз — мужчина. Он тоже ранен, но причин, которые могут помешать выздоровлению, я не вижу.
— Я могу с ним встретиться?
— В ближайшее время, мистер Клавейн. С ним я еще не закончил. Я хочу быть абсолютно уверен, что он не причинит мне никакого вреда, прежде чем я введу его в сознательное состояние.
— Этот чертов «паук» нам наврал, — вмешалась Антуанетта. — Сказал, что у него нет никаких имплантатов, ублюдок.
Клавейн обернулся к ней.
— Он мог ими пользоваться, пока необходимо, а потом просто вымывал из тела, когда приходилось проходить через какую-либо систему контроля или безопасности. Саморазрушение имплантатов занимает немного времени — от силы несколько минут. Потом остатки выходят через кровь и мочу.
— Только будьте осторожны, — произнес Скорпио. — Чертовски осторожны.
— Есть какая-то причина для такой осторожности? — спросил Хи.
Гиперсвин подался вперед.
— Еще какая. «Пауки» всадили мне в голову какую-то дрянь, которая связана с его имплантатами. Типа маленького клапана или чего-то в этом роде. На вене или артерии. Он умрет — я умру… Все просто.
— М-м-м… — Хи провел пальцем по губам. — Ты полностью в этом
— Я уже один раз терял сознание, когда пытался напасть на него.
— Вас связывали теплые дружеские отношения, верно?
— Брак по расчету, дружище. И он это знал это. Потому мной и пользовался.
— Отлично. Может быть, когда-то у тебя там что-то было. Но мы проверили всех вас. У тебя нет ни одного имплантата, Скорпио. Или тебе никто ничего не вживлял, или твой клапан уничтожили прежде, чем ты у нас оказался.
У Скорпио приоткрылся рот. Это было совершенно человеческое выражение удивления и самоотвращения.
— Нет?! Этот долбанный засранец не мог…
— Вполне вероятно, что ты мог уйти когда заблагорассудится. И никакая сила на свете не заставила бы тебя остановиться.
— Верно говорил папа, — вздохнула Антуанетта. — Никогда не связывайся с «пауками». Никогда.
— Ты это мне говоришь? — возмутился гиперсвин.
— Так ведь тебя обманули, а не меня.
Скорпио фыркнул, но ничего не ответил. Возможно, подумал Клавейн, он просто не знал, что может сказать, не усугубляя своего положения.
— Скорпио, — серьезно сказал Хи. — Ты не пленник. Да, я не в восторге от твоих поступков. Но я и сам не без греха. И я знаю: иногда есть причины, которых другие не видят. Ты спас Антуанетту, за что я тебе очень признателен. И мои гости, подозреваю, тоже.
— Ближе к делу.
— Я выполню соглашение, которое с тобой заключили Конджойнеры. Ты можешь идти куда заблагорассудится. Можешь вернуться в свои катакомбы в городе. Честное слово.
Скорпио встал. Это явно стоило ему усилий.
— Тогда я пошел.
— Подожди.
Хи ни на йоту не повысил голос, но что-то в его тоне заставило человека-свинью остановиться. Казалось, до сих пор все происходящее было просто игрой, и только сейчас Хи открыл свою истинную сущность — человека, с которым не стоит шутить, когда речь заходит о чем-то серьезном.
Скорпио послушно опустился в свое кресло. Потом очень мягко спросил:
— Что?
— А вот теперь послушайте меня внимательно.
Хи снова обвел всех взглядом. Его лицо стало строгим и бесстрастным.
— Очень внимательно. Я не буду повторять дважды.
В комнате стало тихо. Даже Болтливые Близнецы казались более безмолвными, чем обычно.
Хи подошел к роялю, наиграл унылую тему из шести нот и со стуком опустил крышку.
— Я уже говорил, что мы живем в особенное время. То, что сейчас происходит, имеет огромное значение. Возможно, это последние времена. И несомненно, что заканчивается огромная глава истории человечества. Наши жалкие дрязги, минутные перемирия, наши смешные фракции, и наши детские игры в войну — все это близится к завершению. На самом деле, мы и есть дети. Маленькие дети, которые ползут на четвереньках по Галактике, которая принадлежит взрослым. Их возраст и мощь не сравнится с нашей. Думаю, женщина, которая жила в этом здании до меня, стала проводником одной из этих сил. А может быть, и не одной. Я понятия не имею, как это получилось и почему. Но верю, что через нее эти силы подчинили своему влиянию и Конджойнеров. Я могу только предполагать, потому что вижу: не за горами отчаянные времена.