Ковчег Спасения

Рейнольдс Аластер

Клавейн кивнул.

— Я догадывался, что Скейд обстреляет мой корабль — теми самыми ракетами. Она уверена, что я на борту. Но ей мало раздраконить корвет. Если эта стерва настолько предусмотрительна, как кажется, она заставит «Ночную Тень» прочесать район только для того, чтобы отыскать несколько моих атомов.

— Атомов? — Антуанетта покачала головой. — Ты шутишь. Когда они достигнут места взрыва…

Клавейн кивнул.

— Атомы там останутся. Один-два атома на кубометр. Элементы, которых в медиуме обычно не бывает. Например, некоторые радиоактивные изотопы… ну и тому подобное. Они осядут на обшивке «Ночной Тени», и их можно

будет проанализировать. Обшивка покрыта «заплатками» из специального эпоксидного материала, который задерживает все, что хоть немного крупнее молекулы. Еще есть масс-спектрометры, которые могут оценить атомный состав прямо в космосе. Есть алгоритмы для переработки данных. Они построят графики и гистограммы распространения и соотношения изотопов, а потом сравнят с моделями гибели корвета. Надо сказать, с весьма точными моделями. Эти результаты не могут претендовать на достоверность, потому что статистических ошибок будет так же много, как и параметров, с которыми Скейд попытается работать. Я видел, как это делается. Задача облегчается тем, что на борту было очень мало органики.

Клавейн осторожно поднял руку — так, чтобы это движение не показалось угрожающим — и коснулся своей головы.

— А еще есть изотопы из моих имплантатов — совершенно определенные. Их очень сложно обнаружить. Но Скейд ожидает их найти и будет искать очень усердно. А когда не обнаружит…

— То догадается о том, что ты сделал, — закончила Антуанетта.

Он снова кивнул.

— Но я на это рассчитывал. Поиск займет много времени. Вы успеете вернуться в нейтральное пространство. Все, что для этого надо — немедленно лечь на курс.

— Клавейн, ты действительно так хочешь добраться до Ржавого Пояса? — спросила Антуанетта. — Там тебя же там живьем съедят. Не «зомби», так Конвент.

— Никто не говорил, что предательство не сопряжено с риском.

— Ты уже совершал такое, верно?

Он поймал свой шлем и пристегнул к поясу за подбородную петлю.

— Да. Это было очень давно. Возможно, задолго до твоего рождения.

— Лет эдак за четыреста?

— Примерно, — Клавейн почесал бороду.

— Значит, это ты. Тот самый.

— Тот самый кто?

— Тот самый Клавейн. Из истории. Про которого все говорят, что… он уже умер. Которого называют Мясником Тарсиса.

Клавейн улыбнулся.

— Заслуженное прозвище.

Глава 18

Овод парил над миром, приговоренным к смерти.

Прогулку предстояло совершить на одной из маленьких маневренных посудинок, которые стояли в ангаре «Ностальгии по Бесконечности». Двухместный шаттл, предназначенный для челночных перелетов с орбиты на поверхность планеты и обратно, напоминал голову кобры: крылья в виде капюшона плавно перетекают в фюзеляж, иллюминаторы кабины расположены по бокам, как глаза. Плавные обводы корпуса были усеяны многочисленными выпуклостями — сенсорами, доковыми скобами и еще какими-то штуковинами, которые Овод в первый момент принял за вооружение. Два многоствольных дула завершали картину — они торчали из носовой части шаттла, подобно ядовитым зубам. Обшивку покрывала мозаичная керамическая броня, причем пластины были разного размера, черные и отливали зеленью.

— Значит, на этой штуке мы и полетим? — спросил Овод. — Туда и обратно?

— Именно, — убежденно ответила Вуалюмье. — «Эта штука» — самый быстрый из местных шаттлов. И, вероятно, самый незаметный. Правда, броня

довольно легкая, а пушки больше подойдут для шоу, чем для серьезного дела. Ради бога, можем выбрать что-нибудь более зубастое. Только тогда не жалуйся, что он ползет еле-еле, и не взыщи, если нас засекут.

— Выбор за вами.

— Это очень глупо, Овод. Ты еще можешь отказаться.

— Нет. Дело не в моей глупости и не в чем-то другом, Инквизитор, — он все еще не мог избавиться от привычки обращаться к ней по должности. — Я просто не буду с вами работать, пока не увижу, что нам действительно что-то угрожает. Причем собственными глазами. Картинки на дисплее показывайте другим. Я вам не доверяю.

— Зачем нам тебя обманывать?

— Понятия не имею. Но, думаю, именно это вы и делаете, — Овод пристально посмотрел Вуалюмье в глаза — чуть дольше, чем позволяли правила приличия. — Может быть, не во всем. Не могу сказать, в чем дело, но вы обе не до конца со мной откровенны. Просто я еще не понимаю, что вы задумали.

— Мы задумали спасти людей с Ресургема.

— Знаю. Как раз в этом я вам верю.

Они вошли в «змеиную голову», оставив Ирину на борту «Ностальгии», и шаттл вылетел из ангара, как пробка. Овод крутился в кресле, пытаясь посмотреть назад, но из этого ничего не вышло. Ему до сих пор не представилась возможность увидеть корабль Триумвира снаружи — даже во время перелета с Ресургема. Овод пребывал в недоумении. Почему женщины так стараются ему в этом воспрепятствовать? Или не стараются… Возможно, ему это просто показалось. Тогда на обратном пути он сможет взглянуть на «Ностальгию по Бесконечности» из космоса.

— В принципе, ты бы мог лететь самостоятельно, — говорила Ирина, когда они втроем обсуждали план вылазки. — Шаттлом не обязательно управлять. Мы можем ввести в автопилот любую траекторию, и он будет сам ее придерживаться. Только скажи, как близко ты хочешь подлететь к Подавляющим.

— Не очень близко. Думаю, двадцать-тридцать тысяч километров хватит. Я смогу разглядеть эту арку, если она такая яркая. А может быть, и трубы, которые входят в атмосферу. Но один я никуда не полечу. Если я вам так нужен… вернее, моя помощь, пусть одна из вас составит мне компанию. Тогда я могу быть уверен, что это не ловушка, верно?

— Тогда я, — предложила Вуалюмье.

Ирина пожала плечами.

— Вот и славно.

За время перелета ничего интересного не произошло. Как и на пути с Ресургема, основную часть времени они провели во сне — не в «заморозке», а в псевдокоматозном состоянии, вызванном медикаментами и похожим на сон без сновидений.

Вуалюмье не просыпалась и не будила Овода, пока расстояние между шаттлом и газовым гигантом не сократилось до половины световой секунды. Овод проснулся с легким чувством раздражения, с отвратительным привкусом во рту и не менее отвратительной болью в каждой мышце.

— Поздравляю, Овод, — произнесла Инквизитор, — у нас хорошие новости: мы до сих пор живы. Либо Подавляющие не знают о том, что мы прилетели, либо наше присутствие их не волнует.

— Почему не волнует?

— Должно быть, опыт им подсказывает, что никаких особых проблем мы создать не сможем. Тем более, скоро они всех нас уничтожат. Так зачем размениваться на мелочи?

Овод нахмурился.

— Опыт?

— Их общий опыт, общие воспоминания. Мы — не первая цивилизация в их черном списке, и точно не последняя. У них неплохие шансы на успех, иначе бы они пересмотрели стратегию.