Ковер-самолет (журн. версия) Иллюстрации Е.Медведева
Шрифт:
Он привел меня в старый дом. Из прихожей по скрипучей лесенке мы поднялись в невысокую комнатку. Там была лежанка на чурбанах, косоногий стол и старинное кресло с завитками и вылезшей из сиденья пружиной. А на стенах какие-то картинки — я тогда их не разглядел.
Виталька стащил с меня ранец и сказал:
— Гляди-ка, ты весь мокрый. Вылезай из своей шкуры и айда умываться.
Я с облегчением выбрался из походных доспехов. Виталька дал мне вместо сапог свои старые тапочки и повел вниз, к умывальнику.
Умывальник
Такой знакомый, просто родной был умывальник, что я поспешил уткнуть лицо в ладошки с водой.
Когда умылся, стало легче.
«Может, все еще наладится в жизни?» — подумал я.
Виталька, видно, почуял, что я ожил. Он припечатал свою мокрую ладонь к моей спине в круглом вырезе майки и бодро сказал:
— Топаем!
Мы «протопали» в комнату с хрустальной люстрой. Люстра горела, хотя вечер за окнами был совсем светлый. Только это стеклянное сверкание я и заметил в первый момент.
— Тетя Валя, это Олег. Ты нас покорми. Ладно? — сказал Виталька.
И я увидел тетю Валю.
— Здрасте… — испуганно пискнул я.
Тетя Валя смотрела на нас поверх очков. Она была высокая, горбоносая, в синем платье с воротничком, стоячим, как у офицерского кителя. Волосы у нее были гладкие, собранные сзади в тугой валик. Таких дам, худых и строгих, я видел в английском фильме про мальчишку по имени Давид Копперфилд, когда мы ходили с мамой в клуб речников. А в жизни мне такая тетенька ни разу не встречалась.
В ответ на мое «здрасте» она кивнула, а Витальке сказала:
— Покормить? Гм… А руки мыли?
Виталька вытянул вперед растопыренные ладошки и повертел ими. А я не решился. Тогда он взял мои руки и тоже протянул тете Вале.
— Ничего не поделаешь, — сказала она. — Ступайте на кухню.
Потом мы ели сосиски с горячей картошкой и пили холодное молоко. Я помнил мамины уроки, как держать себя в гостях, и сидел прямо, локти на стол не ставил, старался аккуратно орудовать ножом и вилкой.
А Виталька болтал ногами и шумно втягивал в себя молоко.
— Ты поучился бы у мальчика вести себя за столом, — заметила тетя Валя.
— Он просто стесняется, потому что первый раз, — бесстрашно возразил Виталька. (Увы, будущее показало, что он был прав.)
— Ты издалека? — обратилась ко мне тетя Валя.
— Да ты что! — торопливо вмешался Виталька. — Он с нашей улицы из дома номер четырнадцать, где собака Джулька. Знаешь?
Я ожидал, что тетя Валя возмутится: с чего это она должна помнить всяких Джулек? Но она кивнула.
— Он у нас переночует, — как-то очень уж обыкновенно сказал Виталька.
Тетя Валя слегка подняла брови.
«Сейчас начнется», — с замиранием подумал я и
— Унеси наверх вторую подушку.
…Мы улеглись на Виталькином топчане. Было тесновато, но ничего…
— Рассказывай, — велел Виталька.
Я не стал притворяться и спрашивать: «А чего рассказывать?» От разговора все равно не уйдешь. Только как объяснить про все, я не знал.
— Насовсем ушел из дома? — прошептал Виталька.
Я вздохнул.
— Отлупили? — понимающе спросил он.
— Да что ты! Меня никто никогда пальчиком даже не тронул!
— Без битья обижают?
Я опять проглотил комок.
— Да не обижают… Из-за Ленки. Ну, не из-за Ленки, а вообще. Из-за котенка…
Я все-таки начал рассказывать. Сперва просто так, а потом, конечно, разревелся. Виталька не успокаивал, только переспрашивал иногда, если я замолкал. Выслушал все и мудро сказал:
— Ну ладно. Это бывает…
«Да, бывает! — подумал я. — А как же там, дома?» — и отбросил одеяло.
— Ты куда?
— Домой я. Мама ищет, наверно…
Виталька натянул на меня одеяло.
— Мама знает. Тетя Валя сходила и сказала. Завтра пойдешь.
Я почувствовал, что измучился до полусмерти. Благодарно уткнулся носом в острое Виталькино плечо и тут же уснул.
Рано-рано я проснулся, оставил спящего Витальку, осторожно спустился в прихожую и отодвинул на двери щеколду.
Ух как мчался я домой! Мама ждала меня у калитки. Она взяла меня за плечи. Ладошки у нее были сухие и горячие.
Я глупо улыбнулся и стал смотреть на свои ноги в Виталькиных тапочках.
— Олежка, — сказала мама, — давай договоримся. Не отправляйся больше в дальние экспедиции без предупреждения. Ладно?
— Угу… — сипло сказал я. И ткнулся лицом в мамину кофточку.
В тот же день я побежал к Витальке. Наверно, он ждал меня. Сидел на крыльце под узорным навесом и нетерпеливо смотрел, как я подхожу.
— За вещами пришел? — спросил он.
— Да нет. Я так… Можно?
Он заулыбался и сразу стал не старшим, а таким же, как я.
— Полезли ко мне на вышку!
…Вечером мы уговорили маму, чтобы я опять ночевал у Витальки.
— У него подзорная труба есть, мы будем на луну смотреть, — умоляюще говорил я и даже пританцовывал.
— И солдатики у нас недоделаны, — вторил Виталька.
Мама почему-то вздохнула и согласилась.
…Вещи мои так и остались у Витальки. Даже мамины сапоги. Даже папина медаль. И ружье, и кинжал. И котенок. Его склеил Андрей Николаевич, Виталькин отец, когда вернулся из рейса. А потом он сколотил второй топчан — напротив Виталькиного. Натянул мне на уши фуражку (такую же, как у дяди Севы) и сказал: