Козак. Остров восточного ветра
Шрифт:
Так я познакомился со своей приемной дочерью Кенжей и ее двумя трехлетними братьями-близнецами Гиочанэй и Абкэй из клана Игрен Гиоро из обедневшего чжурчжэньского рода
Гиринского Ула провинции Синьцзине (Цзилинь).
Глава 17 Море то большое, но соседи всегда рядом.
Остров Фуругельма в середине апреля 1579 года превратившийся
буквально переполненный строителями и новыми жителями. Лихорадочное строительство
потребовало от небольшого корабельного и судового состава дальневосточного отряда
настоящего напряжения сил не только техники, но и людей.
Почти сотня рабов из четырех родов и примерно столько же свободных крестьян с
острова Гуам, подвозимые с Улынде, постепенно обустраивали селение, портовую
инфраструктуру и морскую крепость. Здесь же добываемая щебенка и булыжники
использовались для строительных работ и создания условий для строительства потерн, подземных хранилищ и цистерны для питьевой воды.
Одна рыбацкая семья, переселенная из корейского рыбачьего селения, на трех рыбацких
джонках занялась обеспечением жителей острова рыбой. Добываемые детворой и
ныряльщицами на песчаном дне двух небольших бухточек плоские морские ежи закрывающие
все их дно и японские гребешки размерами со сковородку внесли свою лепту в разнообразие
меню жителей не только Фуругельма но и Улынде.
Здесь же у военной пристани заняли свое место и пара минных гребных катеров, взявших
на себя обязанности местных патрульных и курьерных судов находящиеся в постоянной
готовности к немедленному убытию вглубь Японского моря к острову Улынде. Голубиная
почта в глубоком море невозможна, а другого способа быстрой связи между островами, кроме быстроходного судна, пока не придумали.
Каждый день небольшая гавань принимала или отправляла одно-два судна или корабля от
своей только, что отстроенной пристани.
К острову приходили суда с людьми, продуктами, древесиной, цементом и вулканическим
туфом с Улынде и асбестом с Занзибара, тут-же разгружались и отвозили на остров
излишки
Оставлять на недавно захваченном острове старых жителей не планировалось. Всем
новым и непроверенным людям и слугам ставшими гражданами княжества Усангук по
принуждению, теперь было место только на Бородинских островах, откуда даже если и
появится возможность побега, шансы на выживание в океане равны практически "нулю".
Для окрестных жителей неожиданное увеличение интенсивности судоходства в местных
водах не осталось незамеченным.
Первыми отреагировали китайские дозорные и чиновники из крепости Хунчун
расположенный на правом берегу реки Хуньчуньхэ у будущей границы с Россией и Северной
Кореей, которые на небольшой рыбацкой джонке прибыли проверить остров, где с
неожиданностью узнали о смене его владельца.
Китайский чиновник, оказавшись на острове Фуругельма, и впервые увидев вблизи
множество европейцев в одеждах необычного покроя, корейского стиля, был ошеломлен. Ведь
местные жители Богдойского князя носили либо кафтаны и армяки, либо китайские халаты.
Здесь же на острове все жители оказались одетыми в корейские национальные костюмы, а
десятки европейцев оделись в одежды дворянского сословия соседнего Чосона, а не в
кафтаны соседнего Богдойского княжества Нургальского царства. Перепутать корейский
кат (шляпу из конского волоса корейского дворянина) с папахами нургальских козаков было
никак невозможно.
В тоже самое время черкесские чубы, длинные усы и выбритые лица европейцев, на каждом
шагу говорящие о родстве их с богдойскими нургальцами, земли которых находились совсем
рядом и севернее, спрятать было невозможно.
Последние сомнения о происхождении нового владельца острова Фуругельма у чиновника
развеялись на приеме у бея Сок Усангук Ину - именно так был представлен правитель
внешнего княжества захвативший остров, одетый в белые одежды знатного аристократа