Кожа саламандры
Шрифт:
Новое знание показалось интересным, хотя и не слишком существенным. Людям, собственно, всё равно из-за чего выбирается из Трясины чудовище. Им нужно, чтоб его не стало. Всё просто.
Наскоро перекусив, я начала соображать как пристроить нежданного попутчика, чтоб он, в случае опасности, не помешал обороняться. Усадить его на плечи не выходило, так как меч крепился у меня на спине. Но малявка, просёк мои метания. Не заморачиваясь, обошёл меня и пошлёпал своими ластами по поверхности болота, почти не проваливаясь. Лёгонький и ловкий, он гораздо лучше был приспособлен для путешествия по трясине чем я сама.
Самое
Вот и сейчас я задала вопрос, который всегда волновал меня.
– В наших предположениях о жизни саламандр столько белых пятен и иногда такое отсутсвие логики.. Вот, например, маленькие саламандры, они, когда вырастают такие же большущие как матка? Как же им тогда еды здесь на всех хватает? Или они тоже, взрослея, только магией питаются? И, что, эти взрослые все самцы? И они все сейчас там?
Малыш ошалело захлопал глазками от такого обилия вопросов.
– Они вырастают,..-попытался вспомнить он все мои вопросы,- не такие большие, как матка. Вполовину меньше, примерно. И, да, они едят магию, когда собираются тут. А матка всегда живёт у Ключей. Рождаются они бесполыми. Когда зацветает краснолист, начинаются бои. Тогда они ничего не видят вокруг, только дерутся за матку. Многие погибают. Тот, кто победит, меняется и становится самцом. Оплодотворяет матку и умирает. Вернее она убивает и съедает его. А на следующий год всё начинается сначала. Подрастают новые молодые особи и снова выясняют кто сильней.
– А как же случается, что источник магии изгоняет самку? И откуда появляется новая?
– Труми не знает,- погрустнел малыш. Уж очень ему не нравилось чего-то не знать.
– Ничего, дружочек, ты же не Велед, и не можешь знать всего.
– Дружочек? Труми нравится.. А кто это, Велед? Он знает всё?
– А знаешь, маленький, наверное, и он всего не знает. Не огорчайся. Ты и так мне много нового рассказал. Рыбки хочешь?
Рыбки Труми всегда хотел. Так хотел, что у меня её точно надолго не хватит с его аппетитом. Но сейчас, сколько бы сведений я не вытащила из хитрого малыша, много всё равно не будет. Он запрыгал, разбрызгивая болотную жижу, что меня заставило отскочить подальше. Мой комбинезон был рассчитан даже на падение в грязь, но когда тебе в лицо летят вонючие брызги.. Это радости не добавляет. Я и так устала от этой бесконечной мокрени вокруг.
Увидев мой возмущённый взгляд и рыбку, которая чуть не вылетела из моего кулачка в грязь, скачки он прекратил. Но мой испуг его позабавил и он прехитренько захихикал в кулачок. Весёленький плакальщик. Такой вот оксюморон.
– Зато я знаю, что там, за Ключами есть старые, очень-очень старые развалины. Мама говорила, когда-то там был Храм. Ещё до того как с неба прилетели ваши Боги..
Он торопливо выдал эту тираду, поскольку его гаденький смешок заставил меня спрятать обещанную рыбку за спину.
– Вот это новость
Мы снова пошлёпали вперёд. Труми сейчас не заглатывал лакомство как раньше, а сосал подсоленную рыбку, как леденец. Мне тоже было чем заняться. Даже в однообразии болота есть вещи, которые цепляют любопытный взгляд. Я перестала напрягаться после того, как малявка заявил, что он чувствует, если в радиусе арбалетного выстрела появляется кто-то относительно живой. Сначала меня смутило слово "относительно". Но оказалось Труми чувствует даже поднятых мертвецов.
– Только у них цвет другой,- сказал он важно, сделав бровки домиком.
Я не стала выяснять с плакальщиком имеет он в виду ауры или что-то другое. Он был знаком далеко не со всеми терминами магического Ковена. Да и с обычными понятиями человеческого общения. А показывать, что он чего-то не знает не любил. И, если я начинала над ним подсмеиваться, обижался. Поэтому пользовался всеми методами хитрого и лукавого пройдохи. Съезжал на другую тему. Многозначительно замолкал. Выкручивался и выспрашивал, пока не понимал о чём речь, если тема разговора интересовала его самого.
Я уже привыкла, что он общается со мной ментально. Но сама предпочитала слышать собственный голос в разговоре. Иначе мне казалось, что мой вопрос безвозвратно где-то исчезает. Глупо, конечно. Но через какое-то время я поняла, что, если хочу и дальше таскать его по королевству, как редкую ручную зверушку, то удобнее будет, если никто не будет знать, что мы довольно живенько беседуем без свидетелей.
Плакальщиков давно не видели на Чесмене. И, если бы не папины книжки, я бы не опознала его. А внешне он был милым, даже со своим частоколом острющих зубок. А побродить по королевству мне придётся, даже если я довольно быстро сумею добыть кожу саламандры. Ведь мне ещё нужно сделать из неё доспех. А это тоже не так просто. Это тебе даже не сложнейшее бальное платье сшить. И ведь магию не используешь. Не действует магия на кожу саламандры.
За этим ещё к проклятым сидхе топать. Только у них есть травы в настое из которых кожу нужно вымочить и мокрой склеить. Потому и нужен был на каждого короля-воина свой доспех, что после боя его просто разрезали. И секретом этим делиться они не желают. Да и не всякому с этим делом помогут. Им-то что. Они уж давно от Трясины в леса откочевали и до их жилищ ещё ни одна матка не доползала. Это хомо равнина нужна. Зерно сеять, скот кормить.
Это поначалу Жестокие годы всех уравняли. Когда Предтечи в сражении погибли, детей своих защищая. Только первый служитель Веледа, один из Предтеч, ещё лет двадцать прожил. Он уже тогда стар был и его в бой не взяли. Ему и принадлежала догадка почему его друзья улететь не смогли. Увидел как Магия коснулась первых изначальных. И про доспех придумал.
– Побеждать подобное подобным..- такие слова в папиной книге были.
А потом колонисты стали расселяться. Всё таки не слишком сильно меняли расы Предтечи. Опасно это - глубокие изменения в структуре ДНК.
– Как не строй из себя Бога,- говорил Первожрец ученикам, думая о чём-то своём, из прошлого,- а, если стучать молотком по уже высохшей глине, ничего, кроме черепков, не получишь.
Вот и искал каждый народ места привычные тем, в которых их предки жили.