Козырной стрелок

Ильин Андрей

— Не знаю... Может быть, он боялся.

— Киллер, убивший два десятка человек?

— Тогда, возможно, он избрал такую манеру поведения сознательно. Как наиболее безопасную, с точки зрения сокрытия дополнительной информации о нем. По-настоящему непроницаемо только молчание.

— Но это означает, что он знает методы скрытного тестирования собеседника. Это означает, что он знаком с методами работы спецслужб.

— Может быть. Хотя по внешнему виду не скажешь...

— По вашему и моему виду тоже ничего такого не скажешь. Когда вы планируете следующий контакт?

— В

ближайшее время.

— Лучше — в самое ближайшее время...

* * *

— Считаешь, они ни о чем не догадались? — спросил генерал Трофимов.

— Думаю — нет. Потому что разговора не было. При таком диалоге любой олигофреник за академика сойдет. А немой за оперного певца! Думаю, на этот раз все прошло гладко.

Генерал удовлетворенно кивнул.

— Но нет никакой гарантии в том, что следующая встреча не станет последней. Иванов не готов к ведению серьезных диалогов. Он не может разговаривать одними только «ну» и «ладно». Еще несколько таких контактов, и они его расшифруют. И через него — нас. Я считаю, что надо подводить к Дяде Сэму профессионала и убирать Иванова из игры. В конце концов, носитель информации не Иванов. А тот человек, который сообщил ему номер части и координаты места разгрузки ракет.

— Человек готов?

— Готов. Мы провели его по документам Министерства обороны, начиная с общевойскового училища и вплоть до перевода в Генштаб. Неделю назад он был представлен коллективу и приступил к работе в новой должности.

— Никто ни о чем не догадывается?

— Никто ни о чем. Все считают, что он переведен с периферии по протекции кого-то из родственников жены. Как только Иванов сведет генштабиста с Дядей Сэмом, мы начнем операцию «Щит».

— Объекты построили? Которые генштабист сдавать будет.

— За строительство объектов отвечает СМУ Спецстрой Министерства обороны. На сегодняшний день они выполнили пятьдесят пять процентов работ.

— А сколько должны были?

— Девяносто.

— Как пятьдесят? Ведь это не доты какие-нибудь. Это дерево и фанера! С такой работой любой жэковский столяр справиться может. Они что, быстрее работать не могут?

— Для «быстрее» надо было турков нанимать. А это наши воители. Хоть и военные.

— Хорошо, я потороплю их по своим каналам. Что у нас еще?

— "Еще" Иванов, — вернулся майор к зависшему вопросу. — С Ивановым надо что-то решать, иначе он своей любительщиной сломает нам всю игру.

— Все-таки выводить?

— Выводить!

— Каким образом?

— Решительным. Потому что тихий отход вызовет подозрения. Ведь он искал их сам! Из-за гражданства искал. Для чего чуть не перестрелял половину людей Королькова. Они в любой момент могут поинтересоваться у Королькова подробностями его знакомства с Ивановым. И уцепятся за ниточку. На сегодняшний день у Иванова нет убедительных мотивов перестать общаться с Дядей Сэмом. В добровольный отказ от вида на жительство Дядя Сэм не поверит.

— Согласен.

— Они могут принять отсутствие Иванова только по силовым мотивам.

— Бега?

— В этой стране ему бежать

некуда. Если бежать, то за границу. И проще всего по наработанным каналам. Их игнорирование будет выглядеть подозрительно. При уходе из страны он в первую очередь обратился бы в посольство.

— Тогда, может быть, арест?

— Арест подразумевает допрос. На допросе он может сдать информацию по контактам. После ареста Дядя Сэм замрет на несколько месяцев, оборвав все контакты. В том числе с человеком в Генштабе.

— Остается...

— Остается выводить его из игры физически. Сразу после организации встречи. Причем так, чтобы информация дотла до посольства по легальным каналам. И так, чтобы могла быть проверена по нелегальным.

— Перестрелка при задержании милицией? С упоминанием в выпусках новостей?

— Или что-нибудь в этом роде.

— Другие варианты есть?

— Других нет! Иванов сыграл свою роль. Полностью. Больше Иванов не нужен. Ни нам. Ни, по большому счету, Дяде Сэму. Он сделал свое дело. Мыс его помощью вышли на Королькова и через него на Дядю Сэма. Дядя Сэм — на человека в Генштабе. Иванов остался не у дел. Он стал лишним звеном в цепи. Которое лучше убрать. Время случайно затесавшихся в пьесу статистов, вроде Иванова и Королькова, закончилось. Они отыграли свои роли и теперь должны покинуть сцену. Чтобы уступить свое место профессионалам. Которые сыграют настоящую пьесу...

Глава 45

— Давай заходи, — показал на дверь следователь Старков. — Ну ты чего замер? Мертвых боишься?

— Я? Нет! — быстро ответил стажер и решительно открыл дверь.

В ноздри ударил резкий, неприятный запах. Кажется, чеснока.

— Разве трупы чесноком пахнут? — мгновенно удивился стажер.

— Эй! Вы куда?! У нас обед! — заорал, привставая навстречу вошедшим, санитар. В руках он держал головку чеснока и ослепительно белый, подрагивающий в руке кусок сала. Стажер тоже побелел.

— Мы по делу, — вступил Старков.

— Покойника, что ли, привезли? Тогда ташшите его сюда. И бросайте как есть... пока хоть даже на топчан. Вон туда. Мы его опосля уберем. Когда докушаем. Только одеяло повыше задерите. А то мы там спим.

Стажер побелел еще больше.

— Нет, мы не покойника. Мы из милиции. Нам надо задать вам несколько вопросов?

— Как будто милиционеры не могут возить покойников, — тихо проворчал дальний санитар.

Ближний встал и приблизился, заискивающе улыбаясь и вытирая сальную руку о фартук.

— Тогда конечно. Тогда с превеликим нашим удовольствием. У нас ваш брат часто бывает. И теперича трое есть.

В морозилке, — и протянул для рукопожатия уже почти сухую ладонь.

Стажер шарахнулся от руки в сторону.

— Ты чево? — удивился санитар.

— Впечатлительный он. И первый раз в морге, — объяснил Старков.

— А-а. Тоды понятно. Первый раз оно, конечно... Особенно, когда в ноздрю шибает. Покойник, особенно которому нутро на стол вынули, он завсегда сладким пахнет. Ну как будто сахара на язык насыпать, когда сильно тошнит. Стажер отошел к стене.