Крадись, ведьма!
Шрифт:
Прошло долгих десять минут.
— Он всё ещё занят?
— Мне не сообщали, что он освободился, мистер Бойд.
— Жаль. — Я ободряюще улыбнулся ей, и у неё стало такое оскорблённое выражение, словно её изнасиловали.
Прошло ещё десять долгих минут, и я задал тот же вопрос и получил тот же ответ.
— Вы уверены, что он занят, или говорите это для того, чтобы я ушёл?
— Я не знаю, мистер Бойд!
— Ну ладно. Я подожду.
Я облокотился о её стол. Она подалась назад и чуть не упала с кресла.
— Знаете, — сказал я ей доверительно, —
— Чрезвычайно опасная практика, — объявила она натянуто.
— Скажите мне, — понизил я голос до шёпота, — вы краснеете, когда видите среди белья трусы доктора Фрэзера?
Она, кажется, достигла предела. С воплем отчаяния она умчалась по коридору.
Через несколько секунд телефон на её столе издал вежливый звук. Я поднял трубку и скромно произнёс:
— Приёмная!
Некоторое время в трубке была тишина.
— Кто это? — спросил в трубке изумлённый голос. Я узнал голос доктора Фрэзера.
— Это Дэнни Бойд, док, — сказал я. — Я слышал, вы заняты?
— Почему вы отвечаете на звонки? Где моя секретарша?
— Мне кажется, она обнаружила дырку у себя в голове и убежала от расстройства.
— Вы что, пьяны? — загремел он.
— Всего лишь устал, док, от ожидания. Дело у нас срочное и его нельзя откладывать надолго.
— Мне нечего обсуждать с вами, мистер Бойд! — свирепо сказал он. — Если через пять минут вы не уберётесь, я вызову полицию!
— Вы больше ничего не порвали, док? — вежливо спросил я.
В моём ухе раздался бессвязный звук, и я подождал некоторое время, прежде чем заговорить снова.
— Мне, надо побеседовать с вами или с человеком, которому сломали руку. И если я не поговорю ни с кем из вас, через пять минут я позвоню с этого телефона в федеральную полицию.
— Хорошо. Я приму вас, но не больше, чем на пять минут.
Открывая дверь его кабинета, я подумал, что все это время он, очевидно, находился здесь.
— Я буду вам очень благодарен, если вы изложите своё дело как можно короче, — отрывисто сказал он. — Сегодня у меня много пациентов.
— Это займёт совсем немного времени, — уверил я его. — Часа три тому назад я говорил с Николасом Блэром.
Он застыл в кресле.
— Кто его нашёл? Полиция?
— Его ещё не нашли. Это была, можно сказать, доверительная беседа.
— Вы сознаёте, что нарушили закон?
— Сколько законов нарушили вы за последние дни, док?
Его пальцы с такой силой впились в полированную крышку стола, что на миг мне показалось: сейчас он сделает нечто ужасное.
Но он передумал.
— Убирайтесь! — сказал он хрипло.
— Если для вас нужно произносить по слогам, я могу, — сказал я. — Едва увидев Николаса Блэра, вы сочли его опасным. Настолько опасным, что посоветовали его жене подвергнуть его немедленной изоляции. Вам пришлось позвать двух санитаров, чтобы отобрать у него нож и силой вытащить из кабинета. «Глубокая шизофрения!» — заявили вы, доктор.
— И я был прав! — перебил он, но за словами не чувствовалось убеждённости.
— В тот
Я закурил сигарету и смотрел, как он старается унять дрожь в руках. Он старался изо всех сил, но у него ничего не получалось. Дрожь заметно усиливалась. Он убрал руки со стола и попытался спрятать их, но к этому времени дрожь уже добралась до его плеч.
— Что вам нужно от меня? — спросил он слабым голосом.
— Правду, док!
— О чём?
— Вы снова виляете! — предостерёг я. — Давайте начнём с того, как я в первый раз приехал сюда и рассказал вам о своём друге-актёре, который нуждается в осмотре. Вы назначили приём на следующий день. Что же произошло после этого?
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвалась секретарша с покрасневшими глазами.
— Доктор! — закричала она. — О, доктор! Меня ещё никогда так не оскорбляли!
Фрэзер зловеще посмотрел на неё.
— Убирайтесь с моих глаз, вы, бесполое пугало! — сказал он, тщательно стараясь произнести каждое слово. — Идите и пусть вам выпрямят мозги, все равно вам терять больше нечего.
Она попятилась с застывшим выражением ужаса на лице, и я пинком закрыл за ней дверь.
— Мне так хотелось сказать ей что-нибудь такое в течение последних пяти лет, — произнёс Фрэзер почти с удовлетворением. — Всё-таки в погибшей карьере можно найти какое-то утешение. Никогда бы не подумал.
— Давайте вашу историю, док, — терпеливо сказал я.
— Вы услышите её, мистер Бойд, — быстро ответил он. — Вам уже так много известно, что при желании вы сами могли бы докопаться до остального. В день вашего визита у меня был ещё один посетитель. Он знал все о вас и Блэрах. Он сказал, что вы заключили пари с Блэром, что он не сможет держать специалиста в заблуждении в течение пятнадцати минут.
— Пока все верно, — но ведь здесь была какая-то зацепка?
Он утомлённо кивнул.
— Этот человек сказал, что хочет сыграть шутку с Николасом Блэром, но нуждается в моём содействии. Я был раздражён всей этой затеей, раздражён на вас за то, что вы заставляли меня тратить время на такой вздор, раздражён на Блэров за участие в нём и раздражён на этого человека, желающего завести дело ещё дальше. Я вышел из себя и хотел вышвырнуть его из кабинета. — Он мимолётно улыбнулся. — Или хотя бы попытаться сделать это.
— И тогда появилась зацепка? Скажем, деньги?
— Вот именно, скажем, деньги, — кивнул Фрэзер. — Он был чрезвычайно вежлив и говорил извиняющимся тоном. Он признавал, что затея выглядит абсурдно, но ему очень хотелось бы осуществить её. Он намекнул, что у всех участников денег больше, чем здравого смысла. Если бы я нашёл возможность не препятствовать этой, в конце концов, безобидной шутке, он несомненно найдёт возможность пожертвовать моей лечебнице три тысячи долларов.