Крадись, ведьма!
Шрифт:
Я закурил сигарету, наблюдая за ней.
— Ты! — судорожно повторила она. — Ты сумасшедший маньяк! Тебя надо держать взаперти в камере для буйных…
— Ты уже прерывала меня, — сказал я. — Не надо, чтобы это вошло в привычку.
Она быстро открыла рот, потом посмотрела на меня и также быстро его закрыла.
— Кто-то вёл со мной двойную игру, — повторил я. — Как я говорил, когда ты меня перебила, есть только три варианта — ты, Обри или вы оба. И я по-прежнему ставлю на третий. Разве не потому вы хотели навсегда убрать с
Эдел медленно покачала головой.
— Если бы ты только заткнулся и выслушал меня! — сказала она. — Всё это было твоей идеей. В первый же раз, когда мы встретились в твоём офисе. Ты был такой умница, что все моментально сообразил. Я уже тогда знала, что спорить с тобой бесполезно! Ты бы все равно думал своё!
Она жёстко рассмеялась.
— Это даже смешно! Ты когда-нибудь присматривался к Обри? Для него женщины всего лишь люди, у которых не растут усы. Это здоровым, хвастливым быкам, вроде тебя, нужно избивать женщин, постоянно доказывая, что вы сильный пол!
— Про психологию я достаточно наслушался в лечебнице, — сказал я. — Мне нужна информация, милая, а не психоанализ. А я её до сих пор не получил.
Она посмотрела на часы.
— Через час должен вернуться Обри. Почему бы тебе не дождаться его и не потребовать информации? Если он не даст тебе её, ты можешь избить его по-настоящему, причём даже без угрызений совести. Для него это будет сплошным удовольствием. Сумей завести его, и он подскажет тебе такие способы сделать ему больно, до каких тебе никогда не додуматься!
— Что ещё об Обри? — невозмутимо спросил я.
— У меня от него мурашки, — свирепо сказала она. — Видишь только эти ужасные усы, рот под ними и великолепные сверкающие зубы. Но Обри не узнаешь, пока не начнёшь наблюдать за его глазами. Я просыпалась, крича, потому что у меня был кошмар, в котором он просто смотрел на меня. Ничего другого не происходило — только эти глаза, всегда смотрящие!
— Тебе нужно выпить, — посоветовал я.
— Ещё как! — сказала она. — Но моё ощущение от этих глаз не изменится и после десяти стаканов. Знаешь, что нравится Обри больше всего? Столкновение трех машин! Держу пари, что когда он был маленьким, он любил отрывать крылышки мухам.
— Ты ещё не закончила?
— Ещё нет, — сказала она сдавленно. — Ты бил меня, так теперь можешь хотя бы послушать.
— И то правда, — подтвердил я и пошёл к бару. Налил два стакана, руководствуясь соображением, что она не сможет одновременно глотать и разговаривать. Она последовала за мной к бару и села напротив за стойку.
— Ты знаешь, где бывает Обри в дни своих отъездов? — спросила она. — Ты когда-нибудь думал о его затаённом честолюбии? Его отец признан крупнейшим шекспировским актёром в этой стране и одним из трех крупнейших в мире. Он, откровенно говоря, презирает сына и смеётся над ним.
— Опять анализ! — сказал я. — Не удивительно, что психиатры так часто разоряются.
— Заткнись, Дэнни! —
— У меня нет выбора, — огрызнулся я.
— Обри тайком ездил к учителю актёрского мастерства, — продолжала она. — Он хотел поразить отца и, наверное, трудился как бешеный. Ники прослышал об этом. В театральном мире нет секретов. И вот он сговорился с Верноном Клайдом, и они устроили Обри пробу на новую роль в новой постановке. Они держали все в тайне, и когда сказали об этом, я думаю, это было величайшее событие в его жизни, драгоценная возможность доказать, что он тоже может быть актёром.
— Ещё немного и я начну рисовать на стенах сердца и цветочки, ты так об этом рассказываешь, будто каждый раз при виде Обри мне следовало бы ударяться в слезы!
— Не из-за этой твари, — сказала она. — Но это всё-таки важно! Когда проба роли всё-таки состоялась, Ники и Клайд уже были пьяны и насмешками согнали его со сцены, прежде чем он добрался до третьей строчки монолога могильщика.
— Как, по-твоему, мог Обри убить кого-нибудь?
Немного подумав, Эдел покачала головой.
— Нет, — сказала она, — скажем иначе: Обри никогда бы не смог толкнуть человека под машину, но был бы не прочь поставить его посреди улицы, потом вернуться на тротуар и наблюдать, как того переедут.
Я посмотрел на свои часы и встал.
— Мне пора идти.
— Ты не будешь ждать Обри? Теперь он уже скоро вернётся.
— Ты мне и так рассказала о нём больше, чем я бы узнал от него самого. И вообще, мне нужно узнать кое-что насчёт убийства.
— Убийства! — Она подскочила. — Какого убийства?
— Возможно, оно ещё не произошло, — пояснил я, — но произойдёт. Я просто хочу быть поблизости, когда это случится.
Глава 12
Никто не открыл дверь. Это означало, что никого нет дома. Или означало, что дома кто-то есть, но не хочет видеть посетителей. Или что убийство произошло, и я упустил момент.
Пентхаузы недёшевы, но со своими отдельными лифтами обладают преимуществом полной обособленности. Я достал из кармана пистолет и выпалил в замок, надеясь, что никто не услышит выстрела. Затем поднял ногу и дважды двинул подошвой в центральную панель двери. Она осела внутрь и криво повисла на петлях.
Я медленно вошёл в квартиру с пистолетом в руке, часы под стеклянными колпаками все также толпились на столе, оплакивая потерю своего собрата. Гостиная была пуста, столовая тоже.
Толстяк был в спальне. Он лежал на кровати лицом к стене, и я был рад, что не вижу его. Он так и не успел пристегнуть свои подтяжки. Они свисали вниз, на пару дюймов не доставая до пола, и кровь равномерно капала с них во все расширявшуюся лужу. После того, как я видел Клайда, мне следовало бы привыкнуть, но здесь как-то уж слишком было неуютно.