Крадущаяся Тьма
Шрифт:
— Нас все еще четверо, Микам. Микам минуту задумчиво смотрел на мозаику на полу, потом сжал худое плечо Серегила.
— Я помню, что вчера сказал Валериус. Я хочу верить в это так же, как и ты, но…
— Нет! — Серегил бросил на Микама яростный взгляд. — Пока я не коснусь его мертвого тела. Алек жив, слышишь!
Микам прекрасно понимал, какое отчаяние скрывается за гневом друга. Если Алек жив, тогда Серегил пройдет сквозь огонь и смерть, чтобы спасти его. Если Алек мертв, он сделает то же самое, чтобы отомстить его
— Ты же знаешь, я люблю Алека так же сильно, как и ты, — сказал Микам мягко, — но если мы позволим горю затуманить нам головы, это не принесет ему ни малейшей пользы. Если мы собираемся составить какой-то разумный план, нужно по крайней мере учитывать возможность того, что он погиб. Если тот, о ком ты говоришь как о «древке», должен быть лучником, нам лучше…
Серегил по-прежнему смотрел в окно, упрямо сжав губы.
— Нет.
Их разговор был прерван появлением коротенького толстенького человечка в невероятных размеров халате.
— Прошу прощения, господа, — извинился он зевая. — Как вы, без сомнения, понимаете, — продолжал он, вводя их в просторный кабинет, — природа моих исследований такова, что я вынужден работать ночью. Поэтому я редко просыпаюсь к этому часу. Я приказал заварить крепкого чая, так что, я надеюсь, вы…
— Прости меня, но ты, видно, ничего еще не знаешь о нападении на Дом Орески прошлой ночью, — прервал его Серегил, — и о том, что Нисандер-и— Азушра серьезно ранен.
— Нисандер! — задохнулся Лейтеус, падая в кресло. — Клянусь Светом, кому могло понадобиться причинять вред этому достойному старцу?
— Не могу сказать, — ответил Серегил; теперь его голос не выдавал и следа эмоций, обуревавших его недавно. — Он послал нас к тебе, хотя был слишком слаб, чтобы объяснить зачем. Магиана говорит, что он в последнее время много советовался с тобой по астрологическим вопросам. Может быть, это имеет какое-то отношение к нападению на Ореску.
— Ты так думаешь? — Лейтеус взял с полки кипу звездных карт и стал поспешно их перебирать. — Если бы только он позволил мне составить для него гороскоп! Он был очень любезен, конечно, но… Ах, вот она!
Он расстелил на полированном столе большую карту и наклонился над ней.
— Он, видишь ли, интересовался движением Копья Рендела.
— Это комета? — спросил Серегил.
— Да. — Астролог показал на цепочку крошечных символов. — У нее синодический цикл в пятьдесят семь лет. В этом году она должна вернуться. Нисандер помогал мне вычислить дату ее появления.
Серегил резко наклонился вперед:
— И ты ее получил?
Астролог снова сверился с пергаментом.
— Дай сообразить. Основываясь на наблюдениях, упоминаемых в летописи Ириндаи, и наших собственных вычислениях, думаю, что Копье Рендела станет видно в пятнадцатую ночь литиона.
— Значит, у нас есть чуть больше двух недель, —
— Конечно, после этого она будет оставаться на небе еще около недели, — добавил Лейтеус. Копье Рендела — одна из самых крупных комет, очень впечатляющее зрелище. Однако особый интерес и для меня, и для Нисандера представляет тот факт, что на этот раз появление кометы совпадает с солнечным затмением — оно произойдет в полдень восемнадцатого.
Серегил бросил на Микама многозначительный взгляд, потом спросил:
— Это и считается синодическим расположением?
— Безусловно, и к тому же редкой разновидности, — ответил астролог. — Как я понимаю, именно поэтому Нисандер так заинтересовался.
— Затмение — нехорошее предзнаменование, — заметил Микам. — Я знал человека, который после затмения ослеп.
— Этот день будет вдвойне несчастливым — раз на небе покажется комета,
— добавил Серегил, хотя Микаму показалось, что в его голосе звучит скорее удовлетворение, чем беспокойство. — Я слышал, что кометы называют «холерными звездами» — они несут неурожай, войну, мор.
— Верно, благородный Серегил, — согласился Лейтеус. — Коллегия предсказателей уже послала предупреждение царице с советом прекратить в этот день всю торговлю. Людям лучше сидеть по домам, пока недоброе влияние не минует. Такого совпадения не случалось уже несколько столетий.
— И когда же начнется опасный период?
— Двенадцатого литиона.
— Были ли еще какие-то сведения, которыми интересовался Нисандер?
Астролог потер подбородок.
— Ну, как я помню, он еще просил меня вычислить, бывали ли такие парады планет раньше.
— И как, ты вычислил? Лейтеус улыбнулся:
— На самом деле мне даже не нужно было этого делать. Любой астролог в Скале знает, что именно такое синодическое противостояние было предвестником начала Великой Войны шестьсот восемьдесят четыре года назад. Так что видишь, благородный Серегил, разговоры о «холерных звездах» имеют под собой определенную почву.
Заверив астролога, что его будут извещать о здоровье Нисандера, Серегил и Микам возвратились в город.
— Признаюсь, похоже, Нисандер прав, если считает, что Мардус намечает удар на момент совпадения затмения и появления кометы, — сказал Микам.
— Он прав, я в этом уверен. Ты только подумай, Микам:
между Скалой и Пленимаром уже двадцать лет не было особых стычек, и вдруг ни с того ни с сего пленимарцы решают напасть, совсем как это было в Великую Войну: и прежний Верховный Владыка, который был против войны, умирает в самый подходящий момент, уступая трон своему воинственному сыну; и затмение совпадает с появлением кометы. А нападение на Ореску? Ведь если они затеяли какой-то обряд или церемонию, касающуюся этого их Пожирателя Смерти, какой момент подойдет лучше, чем синодическое расположение светил?