Крадущаяся Тьма
Шрифт:
Схватив Алека за руку, Микам увлек его в конюшню, сдернул со стены попону и протянул юноше.
— Что с тобой приключилось? — прошептал Микам. — И как ты здесь очутился? Алек с благодарностью завернулся в пахнущую конским потом попону и сел на опрокинутое ведро, привалившись к столбу.
— Это долгая история, — вздохнул он. — На меня напал грабитель, когда я ехал через холмы…
— Через холмы! Что на тебя нашло, что ты отправился туда в это время года?
Алек устало махнул рукой.
— Поверь, больше я этого не сделаю.
— Так, значит, на тебя
— На самом-то деле нет. Я одолжил в Уотермиде свежую лошадь, да только они ее забрали. То есть ее забрала женщина. Мужчину я убил… Ладно, за кобылу я тебе заплачу, только мне нужен еще конь, чтобы уехать отсюда. Но это все не то. Приехал я ради другого. Серегил и Нисандер думают, что мы четверо имеем какое-то касательство к тому, о чем было пророчество: насчет Пожирателя Смерти и того деревянного кругляша, что мы нашли в Вольде.
Микам казался менее удивлен услышанным, чем ожидал Алек.
— После того, что я видел в топях, так и должно быть. Но что мы тут можем сделать?
Алек рассказал ему о предсказании, известном Нисандеру, о собственных снах и о возможной связи между деревянным диском и действиями пленимарцев.
Микам слушал не перебивая. Когда Алек закончил, он лишь медленно покачал головой.
— Эти мне последователи Иллиора и их видения! Ты хочешь сказать, что Серегил послал тебя сюда в одиночку, да еще в такую погоду, просто чтобы сообщить мне, что может случиться что-то плохое, о чем он даже ничего определенного не знает?
— Ну да Но Серегил говорит, он думает, что Нисандер пока не все нам рассказывает и что он чем-то очень обеспокоен.
— Если Нисандер обеспокоен, нам следует держать ухо востро. Но первым делом нужно переодеть тебя в сухую одежду. И держу пари, ты ничего целый день не ел. Пошли.
— Лучше не стоит, — ответил Алек. — Серегил не хотел, чтобы Кари или кто-нибудь еще видел меня, а уж в таком виде и подавно мне лучше никому на глаза не попадаться.
— Что ж, ладно Жди меня здесь, я все принесу. Ты никуда не уходи.
Микам вскоре вернулся с узлом одежды, кружкой горячего бульона и ломтем свежего хлеба.
— Снимай свои мокрые тряпки, — распорядился он. Алек стащил с себя кафтан и рубашку; ему не терпелось переодеться в сухое. Он уже собрался натянуть теплую тунику, которую принес Микам, когда тот, присвистнув, коснулся огромного лилового синяка на левом плече юноши.
— Здорово он тебя огрел, ничего не скажешь!
— Мне еще повезло: он целил в голову Рука в порядке, так что это ерунда. — Алек натянул наконец тунику и штаны, обхватил ладонями горячую кружку и отхлебнул крепкого бульона. — Хвала Создателю, до чего же вкусно! Так вот, насчет коня. Я собираюсь вернуться сегодня же ночью.
Мохнатые рыжие брови Микама грозно нахмурились.
— Ну-ка послушай меня, Алек. Ты избит, устал, промерз до костей; к тому же уже стемнело. Переночуй здесь, а завтра пораньше отправишься
— Я знаю, так и следовало бы, но не могу. Серегил пытается выследить пленимарских шпионов, и ему может понадобиться моя помощь. — «Даже если он сам так не думает», — добавил он
Судя по выражению лица, Микам готов был начать спорить; но, покачав головой, только ворчливо сказал:
— Ну что с тобой поделаешь. Не могу же я удерживать тебя здесь насильно У меня есть для тебя конь, только обещай не съезжать с дороги и не искать приключений в лесу ночью.
Алек ухмыльнулся и сжал руку друга.
— Даю тебе слово.
Алек быстро оседлал вороного ауренфэйского жеребца Микама, чтобы не дать тому времени передумать.
— Я буду дома еще до полуночи, — заверил он Микама, вскакивая в седло и поправляя рапиру под одолженным плащом.
— Может быть, — с сомнением протянул тот. — Не мчись сломя голову, чтобы выиграть лишний час, не то окажешься в канаве, слышишь?
— Слышу.
Микам подошел вплотную и снова сжал руку Алека; по его лицу скользнула тень тревоги.
— Удачного тебе путешествия, Алек, и да сопутствует тебе удача в сумерках.
Алек ответил на его пожатие и направил вороного к воротам. Он уже совсем собрался пустить коня в галоп, когда подумал о том, что забыл кое— что Вернувшись туда, где у конюшни все еще стоял Микам, он спросил:
— Кстати, Серегил велел мне узнать, не видел ли ты в последнее время странных снов.
Микам пожал плечами и усмехнулся:
— Ни единого. Передай ему, что эти развлечения я оставляю вам с ним. Я лучше всего сражаюсь, когда проснусь.
Глава 30. Ночные посетители
Этим вечером Триис и остальные только ковыряли в своих тарелках за ужином. Известие о том, что война началась и пленимарцы напали на Майсену, было получено еще утром, и весь город взволновался и закипел.
На улицах появилось множество патрулей городской стражи; они хватали нищих и бродяг, стараясь поддержать порядок. В гавани военные корабли, всю зиму прокачавшиеся на якоре, словно не улетевшие на юг утки, поднимали флаги и маневрировали между молами, чтобы присоединиться к судам, пришедшим из других портов на побережье. На Жатвенном рынке лотки и прилавки раздвигали в стороны, чтобы освободить место для баллист и катапульт.
Диомис весь день провел на улицах, пытаясь выудить достоверные сведения из слухов, затопивших город: пленимарский флот замечен у южных границ Скалы; у острова Курос произошла битва; нет, пленимарцы напали с суши — они пересекли Фолсвейн и с востока приближаются к Скале; морская пехота Пленимара захватила канал в Цирне.
Наконец на рыночной площади появился царский глашатай с достоверными новостями: пленимарцы внезапно напали на скаланские войска где-то в Майсене.
— Мои старые пальцы даже и теперь тоскуют по тетиве лука, — задумчиво сообщила Триис, когда ее семейство и Рири собрались в тот вечер за столом. — Я ведь не забыла, как мы сражались в битве при Эро. Тихим летним вечером — ни ветерка, так что целиться было легко — наша сотня лучников выстроилась позади пехоты. Когда мы дали залп, пленимарцы повалились, как колосья под серпом.