Краеугольный камень
Шрифт:
– Много полегло? – по лицу сержанта Хэммонд понял, что это последний заданный им вопрос, на который тот ответит. На лице его читалось нетерпение, а голос сквозил шероховатым раздражением.
– Кроме этих двоих? – спросил он, указывая подбородком на парней в пострадавшей машине. – Никого.
И тогда до Стива дошло, что они стоят здесь для обнаружения будущих потерь. И сама мысль о грядущих смертях показалась ему невыносимой.
Каждый раз, когда гремел разорвавшийся снаряд, когда свистели пули – все они подвергались риску. Пусть морпехи и строили из себя бесстрашных наглецов, они оставались людьми, которым присущ страх смерти, несмотря на внешнюю браваду. В гражданской жизни люди даже не задумывались, что морпехи вовсе не ломились умирать. Их жертвы
Вокруг все так же рвались мины, а над головами летали тяжелые, неуклюжие и уродливые «Чинуки»: с них велся огонь. Стреляли по домам и по редким пальмам. Парни то и дело вскакивали на ноги и в один голос кричали: «Убей их».
Стив не разделял всеобщей радости по поводу ведущегося огня, потому что они должны были оставаться на месте, пока бой не стихнет. Машины все прибывали, и солдаты выходили из них, обмениваясь репликами и предположениями, сколько иракцев удалось убить с воздуха и сколько еще им торчать здесь, на окраине города. Стив положил карабин на капот «Хамви» и сел рядом с Ричардом, который к тому моменту уже выполз из-под машины и чувствовал себя идиотом и трусом одновременно. Он смотрел на сержанта Сукре, который снова препирался с Уолдорф. На этот раз к ним присоединился Махоун. Он улыбался, как мальчик, и в свете полуденного солнца, без каски и оружия, казался особенно красивым.
– Нет ничего страшного в том, что он тебе нравится, – сказал Стив, проследив взгляд Ричарда. – Он всем тут нравится. Он просто, как Кларк Кент 11 в лучшей своей рисовке. Только посмотри на эту сахарную улыбку, – он рассмеялся. Стив не знал более подходящего и оригинального способа, чтобы описать человеческую красоту. И к тому же ему было неловко это делать, поэтому он и использовал это дурацкое сравнение с Суперменом.
– Ты заставил меня прятаться под машиной, пока остальные разгуливали под пулями, – сообщил Ричард.
11
Кларк Кент – альтер эго Супермена, супергероя комиксов, которые выпускаются компанией DC Comics.
– И снова бы так сделал. Ты – гражданский, – Стив усмехнулся, закурил и предложил сигарету Мэддену.
– Я военный журналист.
– Это делает тебя бессмертным? – Стив убрал помятую пачку с расплющенными сигаретами обратно в карман. – Послушай, у тебя ведь жена и ребенок. Поезжай домой, – предложил Стив.
– Это моя работа, – рассмеялся Ричард.
Разобравшись с Уолдорф, Сукре присоединился к ним, забрал у Стива истлевшую наполовину сигарету, сел рядом и сделал пару затяжек, а затем вернул.
– Никогда еще не был так близок к смерти, – выдохнул он. – Настроение так и скакало. Наверное, так Пилар себя чувствовала во время первого триместра. Она проходу мне не давала. И я был рад, что сбежал от нее в Ирак, клянусь, – Рино рассмеялся. – А теперь думаю, не зря ли?
– Почему? – спросил Ричард.
– Я католик, Рич, – в подтверждение сержант подцепил металлическую цепь, на которой висел армейский жетон и крест, и поцеловал распятие.
– Это должно что-то объяснять?
– Моя семья очень набожная. Одна из моих сестер учится в духовной семинарии. И я спросил ее, можно ли убивать людей на войне, простит ли меня Бог? А она сказала, ответила мне дурацкой фразой: «убьешь одного – ты убийца, убьешь тысячу – ты герой». Героем я так и не стал.
– А как же твои медали? – спросил Ричард, а Стив заметил, что он включил
– Плевать на них. Когда мы вторглись в Ирак, я ненавидел всех этих арабов. А сейчас этого нет. Я не хочу становиться героем. Не хочу больше никого убивать. Я так скучаю по моей девочке, по моей Пилар. Надеюсь, что увижу своего ребенка.
Когда огонь стих, морпехи загрузились в машины и поехали дальше. Окраины Багдада выглядели как довольно типичный город третьего мира, сотканный из саманных кирпичей, шлакоблоков и металла. Должно быть, решил Стив, и в лучшие свои времена Багдад не выглядел образцово, а с воронками от снарядов и с дырами от пуль и подавно навевал тоску. На горизонте маячил дым, конвой снова патрулировали вертолеты. Несколько впереди идущих машин обстреляли из домов с левой стороны улицы из пулеметов и РПГ, после ответного огня с вертушки обстрел прекратился. Стив смотрел в окно и подмечал детали, которые до этого уже видел в Кабуле, которые игнорировать было достаточно сложно, потому что деталями этими были мертвые тела. В основном, это были мужчины в военной форме, некоторые с оружием в руках. Попадались на глаза и выжженные дотла легковушки, и даже один автобус, обугленные водители и пассажиры в них замертво и безвременно остались сидеть на своих местах. Стив увидел мужчину без головы и мужчину с разорванным животом, и маленькую девочку в розовом платьице – у нее не было ног.
Стив взглянул назад, проверить, видели ли остальные то же, что и он. И судя по их лицам, да, они все видели. Уолдорф выглядела подавленной, она откинулась на спинку заднего сиденья и закрыла ладонью нижнюю половину лица. Стив готов был поклясться, что в ее глазах набухли слезы.
Внезапно возле машины возникла стайка детишек, за ними стояли мужчины и женщины, и все они приветливо махали им руками.
– Я чуть не пристрелил их всех, – просунув голову в кабину, сказал Хаммер.
– Держи свое оружие на предохранителе. И сохраняй благоразумие, – ответил Сукре. – Всех касается.
Его тон был строг и холоден. Люди сержанта Сукре редко слышали, чтобы он так говорил с ними. Все снова замолчали. Даже Уолдорф удержалась от язвительного комментария по поводу приказа Сукре. Воздух вокруг стал желтым от песчаной пыли. Сильный ветер стучал по борту машины справа, и ее заносило. Стало понятно, что это поднималась песчаная буря. Видимость сделалась паршивой, дышать было нечем.
– Может переждать здесь? – спросил Стивен, взглянув на Сукре, сильно прищурившись.
– Надень очки, не хватало еще инфекцию подцепить, – посоветовал Сукре, и сам спустил очки Стива со лба на нос. – Нельзя останавливаться. Если мы их не видим, не значит, что они нас тоже.
Со скоростью несколько миль в час они продвигались к центру города. Сукре прижимался к стенам, притирался к обочине, чтобы минимизировать риск обстрела с двух сторон и попытаться спастись от тонн песка, который прочесывал улицы на безумных скоростях, в паре с ветром.
Просипело радио, и вскоре они услышали голос капитана. Капитан Гилган приказал закрыть окна и стать на время, пока ветер не стихнет.
– Пошел ты, – усмехнулся Дженаро. – Пусть меня пристрелят, но я не сдохну от того, что в этой поганой машине закончился воздух.
– Ты в порядке? – Уолдорф похлопала Хаммера по бедру и протянула фляжку с водой. Тот жадно в нее впился и промолчал.
А когда Хаммер вернул пустую фляжку Уолдорф, которая иногда забывала о своем имидже высокомерной засранки, машину осыпало огнем пулемета. В «Хамви» попало несколько десятков пуль, легкая броня машины отразила большую их часть, но в ней были зазоры, к тому же, окна были открыты. Одна пуля пролетела мимо головы Сукре в нескольких дюймах и оставила дыру в подголовнике. Вторая просвистела мимо Ричарда и угодила в корпус рядом с Уолдорф. Хаммер предпринял ответный огонь, Уолдорф высунула винтовку в окно, Стив перезарядил свой карабин, а сержант Сукре, несмотря на бурю, тронулся с места, потому что там они были открытой и очень хорошей мишенью для иракцев, которым не мешал буран.