Крах империи (Курс неизвестной истории)
Шрифт:
На пленуме Союза писателей СССР («Литературная газета» от 6 мая 1987 года) писатель Юрий Мушкетик сообщал, что в Чернигове не осталось украинских школ. Нил Гилевич — что в Белоруссии не осталось белорусских школ.
Из Закарпатья донесся крик души: «Наших детей с 4–летнего возраста учат русскому языку: в городах Закарпатья больше половины школ русские. А литературу Закарпатья дети не знают. Улицы в городах и селах переименованы, названы именами русских деятелей, не имеющих к Закарпатью никакого отношения».
В Марийской и Башкирской республиках, по сообщению Сергея Михалкова, растет поколение людей, не знающих родного языка.
«Большинство
Стали достоянием архивов и библиотек книги на языках манси. Гагаузы недавно обратились к правительству с просьбой прекратить преподавание в школе на родном языке», так писал с. Максудов, и это все чистая правда.
Этот крик души раздался ровно потому, что весь поздний советский период, с 1953 по 1991 годы, во всем СССР шла последовательная русификация:
1. Насаждение русского языка в ущерб национальному в школах, вузах, в учреждениях, в делопроизводстве.
2. Фальсификация национальной истории с целью показать добровольность или благотворность присоединения этой страны или территории к России.
3. Запрещение публикаций или даже самих имен деятелей национальных культур, которые хотели отделения или выступали за независимость от России.
УКРАИНА
Вроде бы и расправа с украинским крестьянством в 1932–1933 годах, и война с армией Бандеры, и массовые депортации после войны с Западной Украины отодвинулись в прошлое. На Западной Украине, конечно, до конца никогда не исчезало сопротивление. В 1958–1978 годах 10 из 17 раскрытых НКВД–КГБ антисоветских организаций было с Западной Украины, при том, что население Западной Украины составляло всего 16% населения всей Украины. Но в том–то и дело, что самый большой отряд националистов и «самостийников» 1950–1980–х годов составили люди, не имевшие к этому ни малейшего отношения.
Причина проста: «Начиная с 1930–х годов, на Украине ведется последовательная политика русификации» [114, с. 8], но своего результата политика достигла только в 1970–е: по конституции 1978 года украинский язык утратил статус государственного. Надо ли удивляться, что это вызывало протест? Интеллигентское движение на Украине вообще было менее элитарно, чем в России, старая украинская интеллигенция практически поголовно вырезана еще до войны. Новая — как правило, первого поколения, без старой идеологии, характерной для Российской империи, противопоставления интеллигенции и народа. Ряды «самостийников» пополнялись людьми, «… чуждых большинству эмигрантов своим отношением к социализму и марксизму, не без советских предрассудков, довольно невежественных относительно предшествующих стадий борьбы, но искренне любящих Украину»
[114, с. 23].
Долгое время даже партийные власти Украины благоволили к интеллигентскому движению. Например, первый секретарь Украинского ЦК Петр Шелест вроде бы благоволил к шестидесятникам… по крайней мере, он им не мешал.
Книга И. Дзюбы «Интернационализм или русификация?» в ЦК КПУ размножена была небольшим тиражом и роздана крупным партийным функционерам, типа секретарей обкомов. Есть версия, что секретарь по идеологической работе ЦК КПУ Андрей Скоба прямо предложил Дзюбе написать такую книгу.
Тогда же вышли фильмы, позже признанные «вредными»:
«Тени забытых предков» Сергея Параджанова,
Символом, сплачивавшим украинских националистов, стал Тарас Шевченко. Это был удобный символ — вполне признанный советской властью, не какой–нибудь Николай Гумилев или Георгий Иванов. А с другой стороны, в стихах Шевченко есть и национальные мотивы. Про москалей, которые «гнетут Украйну», Тарас Шевченко писал не с меньшей силой, чем про помещичий гнет (да и помещики у него как–то все больше поляки). В официальные советские антологии такие стихи не включались, но их переписывали, читали, заучивали наизусть. Вроде бы и стихи официально признанного поэта, но стихи, получается, не признанные.
Днем почитания кумира стало 22 мая. Именно в этот день, 22 мая 1861 года, прах Шевченко, согласно его завещанию, был перезахоронен на Черничей горе близ города Канева. Этот день отмечала интеллигенция на Украине и до революции. Теперь возрождается обычай в этот день совершать паломничество к памятнику Шевченко (а такой памятник есть почти во всех украинских городах).
К памятнику приходили в вышитых национальных рубахах, перед памятником возлагали цветы, водили хороводы, кроме фольклорных частушек, пели украинские песни. Что вредного или опасного можно найти в народных гуляниях?! Тем более, ну поплясали советские люди, свои люди… и ничего плохого они не совершили, верно ведь?
Во всяком случае, до 1965 года резких актов подавления национального движения не было. Впервые репрессии состоялись 22 мая 1967 года: людей в Киеве хватали у памятника Тарасу Шевченко. Милиция заталкивала их в «воронки», но очень быстро отпускала! Забрали людей вечером, а отпустили в 3 часа ночи. Так, попугали …
Но этими слабыми, пустяковыми репрессиями власти только подтолкнули украинскую интеллигенцию к изучению истории своей страны — в том числе и истории ее сопротивления. Невинное интеллигентски–фольклорное увлечение перерастало в серьезное антиправительственное, антиимперское движение (лозунгов смены политического строя по–прежнему было меньше всего).
В 1972 года власти арестовали уже сотни людей. В конце 1976 года в лагере особого режима из 20 зэков 13 были украинцы, в женском политлагере украинки составили 25% всего контингента.
Довольно жуткой формой протеста стали самосожжения. 5 ноября 1968 года Василий Макуха, украинский учитель из Днепропетровской области, 50 лет, политзаключенный, отец двух детей, поджег себя на Крещатике и бежал с криком «Да здравствует свободная Украина!».
Позже это стало чуть ли не политической традицией. В январе 1969 года поджег себя Ян Палах в Чехословакии, в апреле 1969 — Илья Рипс в Риге, в мае 1972 — Ромас Каланта (Литва), в 1978 — крымский татарин Муса Мамут.
Самосожжения, конечно же, крайность, эксцесс, но ведь и они — часть нашего недавнего прошлого. И о них помнить совсем не мешает. Что же касается настроений большинства… Хорошо помню два куплета из песни, которую пели в одной экспедиции школьники из Винницы (то есть с Восточной Украины):
Хлопцы собралися коло огороду,
Хлопцы комсомольцев покидалы у воду,
А ти комсомольцы писинки спиваютъ,
С под воды тай леду булъбочки всплываютъ.
Пели красиво, лирично, мальчики и девочки вместе. Вполне слаженный хор.