Крах СССР
Шрифт:
Опубликованы сходные результаты еще целого ряда международных исследований. Вывод таков: те, кто исповедовали принципиально антисоветские установки, составляли незначительное меньшинство, и позиции их были диаметрально противоположны воззрениям подавляющего большинства [61] .
Установки идеологов перестройки и массового сознания противоположны диаметрально и абсолютно, не видеть этого невозможно. Бесполезно отрицать, что перестройка есть антинародная номенклатурная революция. В докладе «Перестройка: двадцать лет спустя» сказано: «Перестройка навсегда вписана в историю как смелая попытка решительного перехода к подлинно демократическому, справедливому и гуманному социальному
61
Кстати, только 3 % опрошенных позитивно воспринимали обращение «господа». Даже среди самих господ предпринимателей таких насчитывалось всего 12 %. Страшно было людям оторваться от советского понятия товарищ.
Авторы доклада, расписывая справедливость перестройки, лучше бы процитировали писателя А. Адамовича. Выступая в 1989 г. в МГУ, этот «прораб» сказал: «Любому правительству, какое у нас сейчас будет, придется пойти на очень жесткие меры в экономике, которые приведут к безработице, росту цен, инфляции, вызовут недовольство широких масс».
Что за дикая логика! Почему от полной занятости надо переходить к безработице, надо обрушивать производство и вызывать рост цен и инфляцию? А потому, что перестройка!
Как раздраженно назвал свою статью 7 ноября 1990 г. Н. Амосов, академик и народный депутат СССР: «Революция у нас или нет?». Вот краткие выдержки из нее: «Когда 90 % избирателей бедны, а 70 % еще и некультурны… экономика государства, вероятно, прогорит… Со всей определенностью скажу: нельзя полагаться на среднего гражданина… Рынок (особенно предпринимательство) воспринимается абстрактно даже его защитниками, а у большинства рабочих вызывает внутреннее сопротивление…
Теперь о системе власти. Просвещенная демократия для нас непригодна… Важно понять: нынешняя власть Советов — недопустимая роскошь для нас. До западной же демократии с ее традициями, богатым обществом и ответственными гражданами, владеющими собственностью, мы еще не доросли… Не хочу делать сомнительные прогнозы, но предвижу, что дело закончится шоковым вариантом по-польски. И не считаю, что это самый плохой вывод: рынок будет создан. И голода не будет. А некоторая скудость питания, по моей теории, даже пойдет на пользу здоровью…
Другого пути к оптимальному обществу действительно нет. Но как это докажешь массе людей, которые ничего не видели, кроме социализма, а при перестройке потеряли и то малое, что имели»? [5].
Таким образом, в финале перестройки вовсе не произошло, как утверждали ее идеологи, перехода масс на антисоветскую позицию, «свержения советского строя народом». Произошла номенклатурно-криминальная «революция сверху» с дезориентацией (точнее, дезактивацией) населения. Даже в 1991 г., на пике перестроечной пропаганды, антисоветизм не был принят большинством. Крах СССР был вызван тем, что большинство населения не обладало ни организационными ресурсами, ни навыками
Глава 15
Разрушение культуры
Во время перестройки главным объектом воздействия на духовную сферу было культурное ядро советского общества. Как уже говорилось ранее, при достаточной глубине его разрушения терял связность и волю советский народ, а значит, можно было ликвидировать СССР, сменить политическую систему, произвести передел собственности и кардинально перераспределить доходы.
Удар был нанесен столь сильный, что была повреждена культура России в целом, как система, во всех ее элементах и связях. Более того, были запущены механизмы разрушения культуры, которые вошли в режим самовоспроизводства и даже самоускорения. Рассмотрим инструменты разрушения и типы повреждений, которые были нанесены советской культуре, прямо относящиеся к теме книги.
Кризис культуры всегда связан с кризисом ее философских оснований. По ним и били. В центре любой национальной культуры — ответ на вопрос «что есть человек?». Вопрос этот корнями уходит в религиозные представления, но прорастает в культуру. На это надстраиваются все частные культурные нормы и запреты.
Человек создан (преображен из животного) миром культуры. Первая задача культуры — заставить и научить нас быть людьми. Дело культуры — дать нам знания, умения и мотивы, чтобы жить в обществе и непрерывно создавать его. Культура дает нам квалификацию быть членом общества. Она загоняет нас в рамки дисциплины, как при обучении рабочего, врача и пр. Культура вбивает в нас множество табу и запретов, подчиняет цензуре. Культура дает нам знания и умения быть частицей народа.
Тысячу лет культурное ядро России покоилось на идее «человек человеку брат». Конечно, общество усложнялось, эта идея изменялась, но ее главный смысл был очень устойчивым. К нам был закрыт вход мальтузианству с его идеей борьбы за существование (и с отрицанием права на жизнь бедным). И вдруг культурная элита в конце XX в. впала вслед за идеологией в самый дремучий социал-дарвинизм, представив людей животными, ведущими внутривидовую борьбу за существование. Конкуренция — это наше все! «Человек человеку волк!»
Кризис культуры возникает, когда в нее внедряется крупная идея, находящаяся в непримиримом противоречии с другими устоями данной культуры, — люди теряют ориентиры, путаются в представлениях о добре и зле. Вот определение культурной травмы: «Если происходит нарушение порядка, символы обретают значения, отличные от обычно означаемых. Ценности теряют ценность, требуют неосуществимых целей, нормы предписывают непригодное поведение, жесты и слова обозначают нечто, отличное от прежних значений. Верования отвергаются, вера подрывается, доверие исчезает, харизма терпит крах, идолы рушатся» (П. Штомпка).
Травма возникла, потому что авторитетные деятели культуры России стали проповедовать социальный расизм. Внедрение в массовое сознание антропологической модели социал-дарвинизма велось как специальная программа. Целью ее и было вытеснение из мировоззренческой матрицы народа прежнего, идущего от Православия и стихийного общинного коммунизма представления о человеке.
Академик Н.М. Амосов, ставший одним из ведущих духовных авторитетов в среде интеллигенции, в 1988 г. выпустил манифест, проникнутый самым дремучим социал-дарвинизмом, В журнале «Вопросы философии» он так определял сущность человека: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу — ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых» [б].