Крах тирана

Казиев Шапи Магомедович

– Зачем нам жизнь, если вы погибнете?

– Лучше мы погибнем рядом с вами!

– Пусть мы увидим то, что увидите вы.

– Эй, Фатали! – подала голос очень старая горянка. – Ты, видно, позабыл, что горянки тоже могут драться. И могут даже то, чего не умеете вы, но что теперь может пригодиться.

– О чем ты, старая? – недоумевал Фатали.

– Бывало, мы в мужской одежде с врагами дрались, – говорила старушка. – А бывало – пускались на хитрости.

– Какие еще хитрости, говори толком! – торопил Фатали.

– К примеру, жгли вокруг костры

по ночам, будто много подмоги пришло. Ходили по дорогам, подбрасывая золу, а издалека врагам казалось, что на помощь идет большой отряд…

– А разве мы не умеем ружья заряжать? – снова зашумели женщины.

– А носить еду и воду?

– А раненых лечить?

– А погибших оплакивать?

– Кто это будет делать, если вы все воюете?

– Мужчины пусть защищают эту землю! – ударила палкой о землю старушка. – А когда женщины дома – они и воюют лучше!

Женщины соглашались со старушкой, и на их лицах появились давно забытые улыбки.

Фатали с тяжелым вздохом покачал головой, развел руками и вернулся в башню.

Узнав о решимости женщин остаться в ауле и хитростях, о которых напомнила старушка, Пир-Мухаммад задумался.

Было очевидно, что Надир усилил натиск, бросая к Хицибу все новые отряды, и следовало что-то предпринять. Пока аксакалы размышляли, что может выйти из женских затей, вестовой сообщил, что подходит отряд из Гидатля во главе с их предводителем Денгой и известным храбрецом по прозвищу Шестипалый. Этому отряду Пир-Мухаммад предложил отвести особую роль.

Глава 111

Уже вечерело, когда Надир-шаху показалось, что оборона горцев вот-вот будет сломлена. Как ни храбро дрались горцы, шахские полчища оттесняли их все дальше и дальше.

– Мой повелитель! – воскликнул вдруг визирь, показывая куда-то вдаль. – К горцам подходит большой отряд!

Теперь и шах увидел этот отряд, приближавшийся к реке. О его величине говорили столбы пыли, поднимаемой множеством всадников. Голова колонны уже скрылась в ущелье, а всадники все продолжали и продолжали прибывать.

Это могло нарушить ход битвы, и Надир решил обезопасить себя от непредсказуемого поворота дел.

– Вышлите им навстречу полк из моего резерва, – велел Надир. – Пусть не подпускают их к Хицибу и разобьют, как только они перейдут реку и начнут подниматься.

Тысячный полк тут же отправился наперерез прибывшему отряду. Но кызылбашей ждала западня.

Это были женщины из Согратля, Ругуджи и других соседних сел. Надев папахи и черкески, они шли колонной со своими ослами, нагрузив их мешками с золой. Золу подбрасывали вверх, чтобы сбить с толку врагов – им казалось, что это клубится пыль под ногами огромного отряда. Скрываясь из виду, женщины возвращались вдоль русла реки, обходили холм и снова появлялись на дороге, которая была видна кызылбашам. Со стороны это походило на бесконечный отряд, спускающийся с гор на помощь защитникам Андалала.

Хитрость удалась. Предупрежденные о приближении врага, женщины скрылись за холмом. А в тыл вражескому полку ударил недавно

прибывший отряд гидатлинцев, скрывавшийся до этого в соседней роще. Не успевший опомниться вражеский полк был разгромлен наголову. Спасавшихся бегством добивали женщины. Затем гидатлинцы поспешили на помощь сражающимся в Хицибе братьям.

Не ожидавшие этого, каджары снова попятились назад, и это вместе с потерей отборного полка привело Надир-шаха в неистовство. Чтобы прийти в себя, он применил свое обычное средство – велел отрубить головы нескольким командирам, которые не могли опрокинуть отряды горцев.

Но это мало помогло делу. Близилась ночь, а горцы все еще удерживали свои позиции. Известия из обложенных аулов тоже не радовали шаха: ни один из них так и не был взят.

Отряды своей личной гвардии шах берег для взятия Хунзаха. Но ход сражения в Андалале требовал все новых сил, а кроме гвардии, у него теперь оставался всего десяток запасных полков. Куда девались пятнадцать других полков, Надир-шах не понимал. Не горцы же их перемололи в этом ужасном Андалале?

Когда в битве наступила очередная передышка, Чупалава вызвали в ставку. Когда он явился, там уже был и Муртазали.

– Получено письмо от Сурхай-хана, – сообщил Пир-Мухаммад.

– От Сурхай-хана? – удивился Чупалав.

– Я же говорил, что отец на нашей стороне, – улыбался Муртазали, показывая письмо. – Он прислал верного человека.

– Что пишет почтенный Сурхай-хан? – спросил Чупалав.

– Что Надир хочет нас окружить, – сказал Пир-Мухаммад.

– Он посылает еще три полка на Чох, – добавил Амирасулав.

– Три полка – это немало, – озабоченно произнес Чупалав.

– Это очень много, – согласился Пир-Мухаммад. – Чохцы и так отбиваются из последних сил.

– Надо что-то делать, – сказал Чупалав. – Если шах захватит Чох, нам наши позиции не удержать.

– Чохцы помогали нам в Кумухе, – сказал Муртазали. – И я готов отправиться теперь к ним на помощь.

– Тебе придется тяжело, – сказал Амирасулав.

– Не тяжелее, чем другим, – ответил Муртазали.

– Ему надо дать еще людей, – сказал Чупалав.

– Их и так не хватает, – ответил Муртазали. – Я возьму свой отряд.

– У тебя осталось слишком мало воинов, – убеждал друга Чупалав.

– Но каждый стоит десяти кызылбашей. Мы справимся, – уверял Муртазали. – Войска шаха неповоротливы, а неожиданные атаки превращают их в стадо беззащитных овец.

– И все же мы дадим тебе еще три сотни бойцов, – настаивал Пир-Мухаммад.

– Надир посылает к Чоху свежие войска.

– Но на Хицибской поляне наши держатся из последних сил, – говорил Муртазали. – Там каждый человек на счету.

– Если Надир-шах возьмет Чох, будет еще хуже, – сказал Амирасулав. – Мы как-нибудь выдержим, да и люди продолжают приходить.