Крах
Шрифт:
Матильда задержала на ней взгляд. А потом, всплеснув руками, сердито буркнула:
– К сожалению, имен я не помню.
– А сыновья родились здесь? – спросила Блум, чтобы разрядить обстановку.
– Да, незадолго до того, как Уолт создал «ATCG». Я тогда не так много времени уделяла компании, лишь иногда ассистировала в лаборатории. Почти все время занималась детьми. Уже в те времена в нашей репрессивной стране такие вещи были табуированы.
– А когда компания переехала?
– Дома стало больше места. Мы даже подвал задействовали.
–
– Там одни призраки, – сухо подтвердил Фредрик.
– Ну мальчики, – возразила их мать. – Мы же там обустроили комнату для активного отдыха. Теннисный стол, мастерская.
– Мне кажется, неплохо получилось, – произнес Юхан, сглаживая ситуацию. – А сейчас – вообще красота.
– Мы так здорово все перестроили, – с энтузиазмом подхватила Матильда. – Вам надо обязательно спуститься, посмотреть. Когда мы купили дом, мы пригласили американского архитектора. Дом был в ужасном состоянии, предыдущие владельцы…
– С удовольствием посмотрим, – перебила ее Блум. – Если вернуться к Вестеросу…
– Своего рода бизнес-парк сразу за городом, прекрасные помещения. Но я там почти не бывала. К тому моменту работа уже шла в промышленных масштабах, и мне стало не так интересно.
– На чем компания зарабатывала деньги?
– Уолт нашел, на чем заработать, – улыбнулась Тилли. – В основном это исследования для разработки новых обезболивающих лекарств, но также первые шаги к генной модификации – результаты исследований продавались фармацевтическим компаниям в Штатах. И лекарства, облегчающие процесс трансплантации органов, методы быстрого поиска доноров, эксперименты по расширению возможностей мозга, специфические исследования, касающиеся рака.
– И крионика?
– И она тоже. Хотя прибыли особой это не давало. Так, скорее экспериментальная стадия. Уолт разработал новую перспективную технологию размораживания. Впоследствии она хорошо прижилась в США, была запатентована. Но еще здесь, в Швеции, компания «ATCG» контактировала с классиками – «Alcor Life Extension Foudation» и с крупнейшим Институтом крионики в Мичигане. А еще с «М21В» сразу же после их основания в девяносто третьем году – это «Медицина 21 века». И со старейшим Американским обществом крионики.
– Вы, кажется, сказали, что деятельность фирмы в Вестеросе вас не очень интересовала…?
– Ну, я все равно старалась оставаться в курсе, – улыбнулась Матильда.
– А вы не знаете, там действительно кого-нибудь заморозили?
На этот раз на тормоз нажал Фредрик Дальберг.
– Если серьезно, – произнес он, – какое это имеет отношение к папиному исчезновению? Создается ощущение, что вы пытаетесь докопаться до какой-нибудь незаконной деятельности в прошлом.
– Крионика разве незаконна? – мягко спросила Блум.
– Этот ваш тон, – сказал Фредрик.
– Да ладно, Фред, – воскликнула Тилли, всплеснув руками. – В Швеции никто заморожен не был, нет, а вот в Делавэре мы вывели это дело на коммерческий уровень. Если бы знали, какие знаменитости
– А само фабричное помещение в Вестеросе?
– Мне кажется, там сейчас какое-то предприятие по производству удобрений. Парни, как называется бизнес-парк?
– Кажется, Тунбюторп? – ответил Микаэль, затягиваясь электронной сигаретой.
– А какие-нибудь филиалы у «ATCG» были? – спросила Блум, кивнув. – Дополнительные помещения?
– Насколько я знаю, нет, – выпалила Тилли. – Мне кажется, за границы своего участка они не выходили. Они ведь занимались секретными исследованиями.
Повисла пауза. Бергер совсем не возражал против того, чтобы быть второй скрипкой. Блум мастерски вела допрос, и у него была возможность понаблюдать.
А также поработать камерой.
Похоже, тему Вестероса Блум исчерпала. И перешла к классическим полицейским вопросам:
– Почему он исчез? Как вы думаете?
– Понятия не имею, честно, – ответила Матильда.
Блум осмотрела сидящих за столом, ловя их беспомощные взгляды. Наконец, Юхан сказал:
– Наши родители вернулись домой, чтобы отойти от дел и насладиться покоем в улучшенной версии того места, где раскрылся гений моего отца – а он и правда гений, make no mistake about that [11] . Он действительно был одним из первых, кто понял, что биология и судьба – не одно и то же. Мы сами вольны изменить нашу биологическую судьбу. Все внутри нас может быть заменено.
11
В этом можете быть уверены (англ.).
Бергер все больше убеждался в том, что Юхан и правда университетский преподаватель философии.
А Юхан продолжал, теперь чуть более приглушенно:
– Почему бы ему не наслаждаться долгой и счастливой жизнью на пенсии? Ведь у него внутри еще целая жизнь.
– Вот тут я что-то не понимаю, – задумчиво произнесла Блум. – Ему семьдесят четыре, он обеспечил себе еще лет пятьдесят. Зачем тогда выходить на пенсию?
– Настала пора пожить для себя, – пояснила Тилли. – Полвека чистой жизни для нас обоих. После стольких лет трудов.
Бергер видел, что Блум решилась. Он изо всех сил боролся с желанием потрогать среднюю пуговицу на куртке.
– А что такое «чистая жизнь»? – спросила Блум. – Вряд ли Уолтера привлекают обычные пенсионерские радости. Разве он не стремится постоянно совершенствоваться в своей области? Разве это не погоня за вечной жизнью?
Все замолчали. Бергер наблюдал за кланом Дальбергов – они смотрели в стол или куда-то на потолок. Никто из них не возразил Блум.
– Он ведь вернулся сюда, чтобы разгадать секрет жизни? – спросила Молли.