Крах

Даль Арне

Он сел на диван рядом с Блум, положил пистолет на журнальный столик и обнял ее за плечи. Она не сопротивлялась.

– В глубине души я надеюсь, что убийца спрятался как следует, – сказал он.

– Я вот о чем подумала, – сказала она. – Если им хватило ума проследить за нашим убийцей до ателье в подвале – и установить там в коридоре камеру – неужели им не хватит ума поставить камеры рядом с виллой в Стэкете? Тогда, получается, они видели всех, включая нас?

Бергер тяжело вздохнул.

– Не знаю, – сказал он. – Решился бы наш убийца появиться

на вилле, если бы это было по-настоящему рискованно? Он любит рисковать, да, но только на своих условиях, и вряд ли он станет играть в такие игры с Радославом Блоком и его монстрами. Наверное, он был уверен, что это безопасно?

– Это не было безопасно, – возразила Блум. – Погиб Микаэль. Сидит там с перерезанным горлом. Вопрос в том, успел ли он подписать контракт. По крайней мере, они приклеили ручку к его руке, а руку к столу. Чтобы показать другим братьям всю серьезность своих намерений?

С первого этажа послышался слабый, неопределенный звук. Бергер тут же схватил со столика пистолет и кинулся к лестнице. Он знал, что Блум где-то в пяти шагах позади него.

Он медленно проскользнул вниз по лестнице, Блум шла за ним по пятам с оружием наизготовку. Больше никаких звуков слышно не было.

Выставив вперед пистолет, Бергер окинул взглядом первую половину нижнего этажа: холл, кухню и часть гостиной.

Там кто-то сидел.

Быстро взглянув по сторонам, Бергер и Блум бросились туда.

Она сидела на диване, подняв руки вверх. В тот миг, когда они ее узнали, воздух изменился. Он стал синим.

Синим от синего маячка. Крутящегося синего проблескового маячка.

Не опуская рук, Ди произнесла:

– Господа, с вами желает поговорить полиция.

V

55

Это происходит сейчас.

Повязка сдернута. Шаги на песке звучат отчетливо. Резиновая лодка уже у берега. Это то, что он видит и слышит по-настоящему, а не внутри себя. Он видит пляж, выступающие из воды камни, лесок на противоположном берегу.

Дыра во времени приоткрыта, он видит в ней себя, свое взрослое я. Каким большим мужчиной он стал. Когда их взгляды пересекаются, время вздрагивает. Всерьез.

Он стал кем-то по другую сторону. По ту сторону закона.

Он видит стулья. Остальные три стула. Видит мужчин в кожаных жилетах, трех мужчин, скользящих по песку. Он слышит их тяжелые шаги, как они переносят вещи, расставляют все как надо, обустраивают. Он помнит их имена. Стефан. Рютгер. Руфус. И еще тот, в резиновой лодке, что приближается к берегу, четвертый мужчина, чьего имени он не может вспомнить. Все в одинаковых кожаных жилетах.

Они ждали рассвета. Им нужен не только направленный свет операционных ламп, но и правильный фоновый свет. Природа идеально подстроилась под происходящее – так ему объяснили. Это оправданный риск.

Он

по-прежнему не видит мужчину, снявшего повязку с его глаз. Видит лишь саму повязку, которая слегка колыхается на самом краю поля зрения. Пока он еще может вертеть головой, но скоро это станет невозможно, он знает. Он видит сидящих на стульях братьев, разного роста, но в то же время удивительно похожих друг на друга. Справа они уже установили конструкцию, слева – нет. Конструкция будет удерживать головы на месте.

Он ощущает прикосновение холодной стали к шее, щекам, затылку. Он слышит, как затягиваются болты, и голос, пытающийся звучать спокойно, шепчет:

– Ну вот, сынок, ты же знаешь, это для твоего же блага. Будет немного больно, зато потом ты сможешь думать гораздо лучше, чем раньше, как новый человек. Теперь ты станешь другим.

Внутри него все бурлит от гнева и страха. От ненависти и ужаса. Он не хочет. Совсем не хочет. Ему хочется лишь одного – сбежать отсюда.

Но он зафиксирован. Он пытается взглянуть вправо, одними глазами, но посмотреть в глаза таким же зафиксированным братьям не удается. А вот слева мелькает еще один брат, не зафиксированный.

Он-то думал, что его собственный взгляд полон ненависти. Но это ничто по сравнению со взглядом брата.

Когда-то они окажутся по разные стороны.

Он надеется, что жизнь сможет продолжиться и после этого, что братья смогут вновь плавать под водой в поисках разноцветных камешков и скатываться вместе со скользких камней, как с горки.

Резиновая лодка уже у валунов. Последние метры до берега. Рослый мужчина в кожаном жилете снимает мотор, вылезает из лодки, выходит на берег и поднимает руку с емкостью. В ней – раствор для капельницы.

– Отлично, Конни, этого-то нам и не хватало, – произносит отец. – Тогда приступим.

Дыра во времени вздрагивает. Как будто по песчаному пляжу прошла волна землетрясения. Но замечает это лишь он один. И понимает: это существо из будущего. Внезапно наконец-то понимает.

Видит, как мужчина спрыгивает на берег, видит пышные усы.

А затем мальчик замечает женщину – поодаль, у самой воды. Молниеносно короткое видение. Но она там. Она, которая никогда там не бывает.

Они там оба. И отец, и мать. И Конни.

А потом приходит боль. Как ад земной.

56

Пятница, 9 июня

Бергер сидел на заднем сидении. Блум за рулем.