Крапленая карта мира
Шрифт:
– Я живу в княжестве, потому что согласно его законам здесь не существует подоходного налога. Однако, чтобы получить подданство или вид на жительство, каждый желающий должен положить в банки княжества не меньше двух миллионов долларов. Зато потом он может спокойно наслаждаться жизнью в этом раю, не платя налогов. Потому-то здесь осели самые богатые и самые жадные. Банкиры, звезды Голливуда, кое-какие арабские шейхи и темпераментные личности из Южной Америки, добывшие свои несметные богатства не самым честным путем.
Лимузин мягко затормозил перед мраморной лестницей в несколько пролетов, которая вела к парадному входу во дворец.
Сандре дважды довелось бывать в подобных местах. Однажды она оказалась в числе приглашенных
– Местный великий князь – мой хороший приятель, – произнес Клод-Ноэль. – Не нужно никаких церемоний, пошли!
Стоило им оказаться на лестнице, как вновь, будто из-под земли, возникли гвардейцы. Зеркальные двери распахнулись изнутри, появились дворецкие в ливреях и смешных париках. Сандра не могла поверить, что кто-то в конце восьмидесятых живет по законам прошлого. Клод-Ноэль, казалось, не обращал ни малейшего внимания на все поклоны и церемонии.
– Георг! – воскликнула Сандра, увидев рослого дворецкого с бакенбардами. Тот, вытянувшись во фрунт, молча поклонился. Клод-Ноэль вручил ему свою фуражку морского офицера.
Анфилада комнат, обставленных не столько со вкусом, сколько богато и вычурно, вела в глубь дворца. Наконец Клод-Ноэль распахнул перед Сандрой резные двери, и они оказались в музыкальном салоне. Гигантский рояль на паркетном полу, полотна фламандских мастеров.
– Располагайся и чувствуй себя как дома, – сказал Клод-Ноэль.
Он нажал на искусно скрытую кнопку, появился Георг. Клод-Ноэль произнес несколько фраз на французском. Графиня Елизавета, еще в Омахе, пыталась учить Сандру французскому, но русская аристократка махнула на девушку рукой после нескольких занятий – необучаема.
Появились легкие закуски и напитки. Георг, плотно затворив створки дверей, скрылся. Клод-Ноэль поманил Сандру к широкому окну. Отсюда можно было наблюдать за сменой караула у входа во дворец. У ограды толпились туристы, несколько японцев снимали происходящее на кинокамеру.
– Ты представишь меня хозяину дворца? – спросила Сандра. – Князь может обидеться, если узнает, что незваные гости расхаживают по его покоям, даже не соизволив спросить его разрешения.
– Я немного знаю его высочество, – ответил Клод-Ноэль. – И почему-то уверен, что он так не отреагирует. Но ты права. Я сейчас позову этого обалдуя.
– Клод-Ноэль! – в ужасе воскликнула Сандра. – Я не могу предстать перед князем в таком наряде, мне требуется переодеться и привести себя в порядок.
– Поверь, Ванесса, ты само совершенство, – выдохнул Клод-Ноэль, коснувшись губами ее волос. – Я его зову!
Он исчез, Сандра попыталась сосредоточиться. Все слишком странно, Клод-Ноэль ведет себя так, будто дворец принадлежит ему.
Сандра подошла к старинным картинам, которые украшали обитые шелком стены музыкального салона. Мужчина, одетый по моде начала девятнадцатого столетия, кого-то напоминал ей. Подпись под портретом гласила, что это изображение Великого князя Бертранского Филиппа I. Точеные ноздри, высокий лоб с залысинами, темные глаза. Так и есть, на нее смотрел Клод-Ноэль.
Дверь салона распахнулась, на пороге появился Георг. Облаченный в ливрею, с жезлом в руке, он выглядел весьма царственно.
– Великий князь Бертранский, герцог фон унд цур Шенау, граф Орли де Саллей, божьей милостью владетельный господин княжества Бертран Клод-Ноэль I, из рода Гримбургов
– Это всего лишь я, – произнес, опять входя в музыкальный салон, Клод-Ноэль. – Владетельный господин всего этого опереточного княжества – я.
– Ваше высочество, – присела перед ним в поклоне Сандра. – Позвольте поблагодарить вас за честь…
Сделав нетерпеливый жест рукой, после которого Георг покинул их общество, Клод-Ноэль прервал ее:
– Ванесса, ты имеешь полное право издеваться надо мной. Все эти титулы, которые достались мне в наследство от предков, звучат сегодня смешно и нелепо. Я, Клод-Ноэль Гримбург, владею княжеством Бертранским.
– Клод-Ноэль, – произнесла Сандра, – неужели все это принадлежит тебе?
– Если бы, – с некоторой горечью ответил тот. – Титулы – это то немногое, что у меня осталось. У нас в княжестве монарх царствует, а не правит. Имеется премьер-министр, который определяет политику, есть кабинет министров. Мне остается только два раза в год выступать перед открытием и закрытием парламента, остальное время я трачу семейные капиталы и предаюсь вольготной жизни.
Клод-Ноэль сам показывал Сандре дворец и заодно рассказывал о Великом княжестве Бертранском.
Династия Гримбургов, или, как полностью звучала их фамилия, Гримбурги Сфорца д'Анжу Валуа, занимала великокняжеский престол с 1329 года. В тот памятный год пращур Клода-Ноэля граф Иоанн Орли де Саллей самовольно занял никому доселе не принадлежавшую территорию и провозгласил ее собственным владением, а себя – Великим князем. Он имел на это право, так как был женат на одной из французских принцесс дома Валуа. Несомненно, Франция не потерпела бы подобного самоуправства недалеко от своих владений, но вскоре началась Столетняя война, и на французском троне оказались как раз представители династии Валуа. Они снисходительно смотрели на проделки своего новоявленного родственника, противостояние с Англией куда больше занимало их умы, чем претензии на корону со стороны некоего захудалого рода. Шли годы, и династия, ставшая к тому времени уже Гримбургами, закрепила за собой крошечное государство общей площадью около десяти квадратных километров. В наполеоновские времена Гримбурги несколько лет были в изгнании, а трон Великого княжества занимал то ли свояк, то ли шурин императора всех французов. В Первую и во Вторую мировую войну княжество соблюдало нейтралитет, но тайно оказывало помощь антинемецкой коалиции. Великий князь Виктор IV укрывал во дворце евреев, одновременно устраивая приемы для генералитета вермахта. Отец Клода-Ноэля, князь Виктор-Иоанн I, сражался в рядах Сопротивления, был ранен, и когда в 1958 году он взошел на трон, то стал самым популярным монархом за всю историю княжества. К тому времени Гримбурги правили уже седьмое столетие. Пока одни монархии рушились под ударами революций, а другие шатались оттого, что исчерпали свою суть, народ Бертрана дважды на плебисцитах подтверждал – республика им не нужна. Еще в середине девятнадцатого века, при Филиппе I, чей портрет Сандра видела в музыкальном салоне, великие князья потеряли абсолютную власть и стали исключительно украшением и традицией. Клод-Ноэль вступил на престол в 1977 году и к моменту встречи с Сандрой являлся великим князем уже почти четырнадцать лет.
– Это тронный зал, – произнес Клод-Ноэль. – На этом троне, обтянутом красным бархатом, под балдахином с перьями, я принимаю послов и даю аудиенции. Хочешь посидеть на нем?
Он подал Сандре руку, и та с опаской опустилась на золоченое кресло.
– Ты выглядишь, как настоящая королева, – с грустью произнес он. – Сейчас ты сможешь испытать, что такое быть монархом.
Он провел ее в неприметную смежную комнату. Это была библиотека, выполненная в виде ротонды. Через стеклянный купол сверху падал свет заходящего солнца. Клод-Ноэль нажал на гравюру, один из шкафов бесшумно отошел в сторону. Открылась стальная дверь.