Крапленая обойма
Шрифт:
Рита смотрела вдаль, и можно было подумать, что, кроме осмотра города, ее ничто и никто не интересуют. Однако психоаналитик приметил, как у нее двигаются губы. И понял, что она говорит. И, конечно, не сама с собой разговаривает. Значит, с тем, кто стоял рядом. Он не знал этого человека. И видел его впервые. Оглядывая незнакомца сбоку, трудно даже было сказать о нем что-то определенное. Разве, что мужчина был не стар.
Рита оставалась у заграждения около пятнадцати минут. Затем оторвалась от перил и двинулась обратно к стоянке такси. Мужчина задержался лишь на секунду и поспешил вслед за Ритой. Однако, когда та
Лаврентьев остался стоять на месте. Он не знал, как ему сейчас поступить. Подойти к жене? Или последовать за этим человеком и выяснить, кто он такой и куда направляется? Марк Георгиевич не мог понять, что связывает его жену и этого человека.
Рита уехала на такси. Незнакомый мужчина скрылся за поворотом дороги. А Лаврентьев продолжал все стоять на месте, силясь разобраться в ситуации, в которой оказался. Наконец уселся в машину, завел двигатель и, положив руки на руль, вновь задумался.
Рита была посвящена в его план. Правда, не до конца. Но она участвовала в нем. И довольно активно. И до аварии все шло так, как он задумывал. Никаких изъянов не было. Теперь Лаврентьев готов был считать, что не предусмотрел нечто. Что? Он тут же припомнил, как пронырливый инспектор Смолячков заявил ему, что тормоза в машине его жены были неисправны. Это его удивило. Даже больше, это его просто сразило. Кто-то умышленно испортил тормоза. Просто невероятно! Потому как он к этому руку не прикладывал. И не собирался.
Что же тогда происходит? Лаврентьев никогда бы не подумал, что Рита может вести некую скрытую от него жизнь. Он считал, что жена у него всегда, что называется, на ладони. Однако ошибся. Незнакомый человек, с которым встречалась Рита, – тому свидетельство. Кто он? Ее любовник? Лаврентьев почувствовал, как его пальцы задрожали. Он не любил загадок, которые загадывал не он.
Задачка была со многими неизвестными. Он знал, откуда возвращалась его жена поздней ночью, когда произошла авария. Но кто мог покопаться в ее тормозах? Почему ей захотелось затем, после выздоровления, побывать на месте аварии? И этот не знакомый ему мужчина...
Марк Георгиевич был уверен, что держит нити игры в своих руках. Оказывается, не все было так просто. Супруга, которой он доверял, что-то проворачивала у него за спиной. Или не проворачивала? Тогда как объяснить ее поведение? Связана ли была ее встреча здесь, на Ленинских горах, с его планом? Или не связана?
В этот миг он расхотел менять план в той части, которая касалась Риты.
Фомин находился в своем загородном доме. Он сидел в гостиной в глубоком кресле возле дубового стола. На коленях у него лежал «Ремингтон», ноги вытянуты, пятки покоились на стоящем рядом другом кресле. Руки ласково двигались по гладкой поверхности оружия. На столе лежал ПТУРС – так, чтобы хозяин особняка мог легко дотянуться в случае чего и до него.
На улице уже сгустились сумерки. Фомин сидел лицом к широкому окну и зорко вглядывался в пространство за окном.
В гостиной свет не горел. Конечно, при освещении было бы спокойней, но тогда он не увидел бы, что творится снаружи. А этого никак нельзя было допустить. Потому что Они в любую минуту могли предпринять попытку прорваться к нему в дом. И он должен быть готов к вторжению.
За
У него на губах заиграла самодовольная полубезумная улыбка. Он Их тоже не боится. Он готов вступить с Ними в бой.
Фомин продолжал нежно гладить поверхность «Ремингтона». Да, он вполне готов. Они не такие уж умные, раз позволяют подловить Их. Конечно, не умные. Он гораздо хитрей Их. Вот так-то!
За окном картинка едва уловимо изменилась. Фомин напрягся и приподнял «Ремингтон».
На стекло нечто легло. Фомин прищурился. Это нечто напоминало по форме руку. И тут он услышал противный тонкий взвизг, который больно ударил по нервам.
«Кто-то скребется», – застучало призывно у него в висках.
Скрежет продолжился. И темный силуэт руки стал двигаться кверху, к форточке. Это Они. Они вновь предприняли попытку достать его. Ха-ха! Что ж, пусть попробуют.
Его руки сжали оружие. От скрежета все заклокотало внутри. Показалось, что еще немного – и его вытошнит.
Ствол «Ремингтона» переместился в направлении окна. Доктор приказал ему не применять оружие. Что ж, он готов был следовать указаниям психоаналитика. До сей поры был готов. Но теперь возникла другая ситуация. Этот скрежет... От него необходимо было избавиться. Иначе тот взорвет его изнутри. Он не мог его слушать. Это мерзкое тоненькое визжание... Омерзительнейшее визжание! Наверняка Они и хотят его этим добить, стукнуло тут же в мозгу. Конечно. Ядом и другими средствами у Них не получилось, теперь предприняли иное. Ну что ж, сейчас он Им задаст...
До выключателя, которым врубался прожектор, нужно подниматься и пересекать гостиную. А его нервы могли не выдержать даже нескольких секунд.
Палец плавно лег на спусковой крючок. Выстрел прозвучал в комнате довольно звонко, Фомин даже замотал головой, почувствовав, что заложило уши.
Стекло в окне со звоном рассыпалось, и осколки полетели на пол. Вслед за этим послышался легкий вскрик, словно сова ухнула.
Он глубоко вздохнул. Свежий воздух ворвался в гостиную через образовавшийся проем. Запахло пороховым дымом.
Фомин продолжал держать «Ремингтон» на изготовку. За окном была привычная картинка. Темнота и на ее фоне пятна крон деревьев.
«Получили!» – пронеслось у него в мозгу.
Попробуйте потягаться. Он умнее Их. Он намного умнее Их.
«Ремингтон» вновь лег на колени. Нужно бы зажечь прожектор. Эта мысль, однако, быстро отошла на задний план. Не нужно. Теперь он будет просто стрелять. Доктора нет. Он обещал приехать, но его нет. А раз так, то он будет по-своему расправляться с Ними. Раз доктор не выполняет своих обязательств, он тоже не будет выполнять свои. Он будет поступать так, как сам сочтет нужным. На лице у него заиграла злорадная улыбка. А может, доктор испугался Их? Вполне может быть. Но сам он не из пугливых. Он победит Их.