Крапленая обойма
Шрифт:
Лаврентьев на секунду задумался, а затем согласился:
– Пусть будет так. Вы привезете завтра ко мне на работу...
– Это опасно, доктор. Я уже говорил. Лучше приезжайте сами.
Лаврентьев нахмурился. Такой вариант его несколько не устраивал. Однако спорить сейчас он не решился. Этого вообще не стоило делать. Нужно было постараться зафиксировать состояние, в котором сейчас пребывал Фомин, и не позволить этому состоянию ухудшиться.
– Ладно. Я приеду.
Они выпили колу, и после этого Лаврентьев стал
– Не делайте новых глупостей. Они сегодня к вам больше не вернутся.
– Почему вы так думаете? – усомнился Фомин.
– А разве Они больше одного раза в день появлялись у вас?
Фомин хмыкнул:
– А вы умный, доктор... Не волнуйтесь. За меня не волнуйтесь. Я буду очень осторожен. Завтра мы с Ними разберемся, правда?
– Правда. Завтра вы узнаете своих врагов. Потерпите. И сделайте то, что обещали.
Уже на веранде Фомин, словно неожиданно вспомнив важную вещь, убежденно проговорил:
– Вы должны беречь себя, доктор. Хотите, я дам вам «Беретту» прямо сейчас?
Лаврентьев вздрогнул и поспешно отказался:
– Этого не нужно.
– Они опасны, доктор, – не унимался Фомин, лукаво стреляя глазами.
– Я справлюсь. Ведь я до сих пор делал это.
Фомин нахмурился, а затем недовольно пробурчал:
– Ну, ладно. Как хотите.
Когда психоаналитик вышел на двор и двинулся по усыпанной щебенкой тропинке к калитке, Фомин сказал ему в спину:
– Я буду ждать, доктор.
И тут же раздался стук закрываемой на веранде двери.
Лаврентьев даже не обернулся.
Она ждала его в ста метрах от дома Фомина. «Мазда» с включенным дальним светом тормознула, и Рита запрыгнула на переднее сиденье.
– Что так долго? – хлопнув дверцей, поинтересовалась она.
– Всего не предусмотришь, – неопределенно буркнул он, отпуская педаль сцепления.
Дорога была отвратительной. Да и дорогой назвать это было нельзя. Так себе – выбитая колесами автомобилей колея. С ямами и ухабами. Приходилось тащиться на второй скорости. И Лаврентьеву не нравилось это. Жутко хотелось убраться отсюда поскорее.
– Все прошло как надо? – заглянула ему в глаза Рита.
– Ты молодец, – Лаврентьев бросил поощряющий взгляд на жену.
Лицо женщины было спокойным. Ни тени напряжения или нервозности... Великолепно. Она отлично справляется со своей частью его плана. Справлялась раньше, справляется и теперь. Она играла роль «врагов». Она была Ими. Они – в одном лице. Те, кого боялся Фомин. Те, которые пытались его уничтожить и вламывались в его квартиру и загородный дом, – это все была Рита.
– Я испугался за тебя. Сколько раз я убеждал его не применять оружия, но это бесполезно. Уже бесполезно.
– Не важно. Это не важно. Я жива. И здорова. Он плохо стреляет, только и всего.
– Тем не менее ты могла бы показаться, когда я подъехал к его дому.
– В
– Угу, – словно филин, прогудел себе под нос психоаналитик.
– Он отдал тебе то, что ты хотел? – после непродолжительной паузы спросила женщина.
– Он отдаст завтра.
Завтра многое должно решиться. Лаврентьев недобро ухмыльнулся.
Когда они выезжали на шоссе, психоаналитик еще раз бросил мимолетный взгляд на жену. Лицо у нее по-прежнему было спокойное. Ни тени эмоций.
Бог с ней, с Ритой, неожиданное раздражение охватило его. Завтра и с нею все решится. Правда, сама жена об этом не знала. Но он-то знал. Он все хорошо знал. Потому как это был его план. И он его завтра завершит. Он сдаст «врага» своему сумасшедшему пациенту.
Глава 4
В это утро я снова был разбужен. Кто-то поднял мою голову за волосы и тряс ее, словно грушу. Я открыл глаза и удивленно уставился перед собой. Смотреть было больно. И непросто, потому что от тряски все так и плясало у меня перед глазами.
Спал я на кухне за столом, положив на полированную поверхность свою несчастную, одурманенную алкоголем голову. Из нее явно пытались что-то вытрясти. И, видимо, у кого-то это никак не получалось. Да и что с больной головы можно взять?
Я наконец не выдержал и приподнял руку, чтобы схватить ненавистного трясуна. Но едва я сделал это движение, как мою голову отпустили. Наверно, от меня только того и хотели, чтобы я пришел в себя. Ну что ж, вот и пришел... Оторвавшись от столешницы, я уставился перед собой широко раскрытыми глазами.
В трех метрах от меня стоял Хан. Засунув руки в карманы брюк, он недовольно сверлил меня взглядом. Трясуном, соответственно, был «боксер», то бишь Бурый. Он возвышался надо мной и готов был по малейшему знаку хозяина казино начать свою процедуру снова.
– Ты что, с утра до вечера хлещешь водку? – хмуро спросил Хан.
Мне показалось, что лицо его едва не перекосилось от злости.
Я глянул на часы, они показывали половину восьмого.
– Слышь, очень бурый человек, – это я обращался к «боксеру». – Там в холодильнике пиво. Не достанешь мне бутылочку?
«Очень бурый» парень позеленел. Да, в настоящий момент Зеленка для него было более подходящим прозвищем.
Его рука легла мне на плечо. Довольно увесистая, заметил я, ручка. Не знаю, что он хотел со мной сделать. К сожалению, это осталось в тайне, а может, и не к сожалению. Так или иначе, но Хан поспешил предупредить возможный конфликт.
– Оставь его, Бурый. И отойди в сторону.
«Боксер» повиновался и отошел на шаг в сторону, поближе к газовой плите. Погреться, наверное, захотел.