Краповые погоны

Орланов – Орлов Юрий

Наконец, показалась смена:

– Мужики, живы ещё?

– Да живы. Сколько времени?

– Седьмой час.

Кое – как спустившись вниз на онемевших ногах, мы увидели костёр, возле которого сидели человек пять солдат:

– Мужики, дайте закурить.

Когда я почувствовал тепло костра, то испытал такое удовольствие, которое словами не опишешь!

И,

наконец, экзамены. Как всегда начали пугать серьёзностью. Сказали, что те, кто завалят хоть один экзамен, в линейные части пойдут рядовыми. Ну а это-позор, можно сказать. Больше всего я боялся промазать на стрельбе, ведь стрелять нам как бойцам спецвзвода надо было из автомата и из пистолета. А пистолет-вещь коварная.

Принимали экзамены офицеры из штаба дивизии. Чтобы получить сержантское звание, надо было сдать всё на отлично. Хорошо, удовлетворительно – звание младший сержант.

Экзамен по тактике. Теория. За столом важный майор. Между партами ходит не менее важный наш лейтенант, взводный.

– Итак, у каждого из вас билет с вопросами. Но если мне кто-то ответит на мой вопрос без подготовки, я ему сразу поставлю пять баллов. Вопрос… Что такое разведка боем?

Ко мне подходит взводный и незаметно кладёт на парту книгу, открытую на нужной странице. Опять я крайний. Ну, взводный. Делать нечего, надо отвечать. Быстро пробежав глазами, успеваю уловить только первые фразы. Летёха быстро и незаметно убрал книгу. Поднимаю руку.

– Да, пожалуйста.

– Разведка боем – это атака на по…позиции противника силами воинского подразделения с це…целью установления его огневых точек и.....,и выявления рекогносцировки с целью дальнейшей передислокации.

 -Рекогносцировки? Хм… Во всяком случае, если такие слова употребляешь, значит, наверняка готовился. Ну, и за смелость, естественно. Молодец! Ставлю пять!

Ух… Лейтенант доволен, я-тоже.

На стрельбы поехали опять в тайгу на наш уже ставший родным полигон. Зачем? Осталось загадкой. Наше стрельбище намного ближе.

Хотя, учитывая, что там были кирпичные домики для офицеров, можно догадаться.

Из пистолета отстреляли нормально. У меня– «хорошо». Осталось из автомата попасть по грудной, лёжа, и по ростовой бегушке – с колена сходу. Моя очередь. Бегу к огневому рубежу. Потом иду в сторону мишени. Поднимается грудная. Приседаю, вскидываю автомат, отсекаю два патрона. Ещё два. Мимо! Мишень опускается. Встаю. Иду. Поднимается ростовая.

– Стой! Стрелять буду! Выпускаю оставшиеся шесть патронов двумя очередями. Проезжает почти до конца и падает. Успел сбить или нет? Я уложил или уже оператор? Волнуюсь, жду результат. Построение:

– Результаты стрельб: Авдеев – удовлетворительно, Аврамов-хорошо, Белов-хорошо…

Есть! Сдал! Самое трудное –позади! Перед стрельбами нам говорили: «Если сбил свою мишень, а у товарища (стреляли по двое) ещё не сбита, помоги ему». Не знаю, сбил ли я мишень, помог ли мне товарищ мой Шубин, который раньше отстрелял по своей, или оператор положил, но четвёрке я рад был вполне. Ведь младший сержант-это уже сержант, а не рядовой и не ефрейтор. Вообще-то, Шубин сказал бы, если бы помог.

Те,

кто отстреляли на двойку, стреляли по второму разу. И чего я трясся? В итоге отстреляли все, как надо. И вот подведение итогов, вышел полковник из штаба дивизии:

– Экзамены сдали все! Без потерь. Молодцы!.. Бывшие курсанты, а теперь сержанты.

Впереди ещё полтора года службы.

После получения звания кто-то уехал почти сразу в свою часть, кто-то ждал, когда приедут за ним представители. Я с ещё несколькими сержантами ждал. Несмотря на то, что были уже не рядовые, через день ходили в кухонный наряд, потому что больше некому было. Но нас это не огорчало. В учебке находиться оставалось считанные дни.

Сразу после экзаменов я узнал, что мой бывший одноклассник Коля Стародубцев уезжает в Усинск. Мы подошли к ротному:

– Товарищ капитан, двоюродный брат в Усинск уезжает, мы с первого дня вместе служим.

– Куда Родина пошлёт, там и будете служить, здесь вам не пионерский лагерь и не колхоз. Армия. Пора повзрослеть!

 Ложь не помогла никаким боком. Я вспомнил, что ротный пообещал мне, когда застал за чисткой оружия сидящим на табурете. Тогда он ещё посмотрел в дуло автомата, в газовую камеру. Надо сказать, что наш сержант в последнее время, чтобы уже не заниматься с нами перед нашими экзаменами, заставлял нас часами чистить оружие. Чистить полагалось стоя. Мне это казалось несправедливым, и время от времени я присаживался на табурет. Двери в кубрик закрывались. В один из таких моментов и зашёл неожиданно капитан. Он ещё был зол на меня за утерянный затвор. Тогда он сказал мне:

– Как у негра… В Ангарку поедешь. Там тебя научат Родину любить.

Что ж, в Ангарку, так в Ангарку. Так и вышло. Перед отъездом мы подошли к нашему капитану:

– А что там, правда, так плохо? Все Ангаркой пугают. Глушь. Дедовщина.

– Да, ничего, нормально,– настроение у него в этот раз было хорошее,– только

холодновато немного. Служить можно.

III. Линейный батальон.

27 ноября 1982 года пришла и наша очередь покидать учебный батальон. Группа получилась большая: Будашев, Резунков и Вильнов из второго взвода, Самсонов и я из третьего взвода, Горюнов и Черненко из первого и, к всеобщему нашему огорчению, с нами ехал и сержант Корякин, один из самых вредных «дедов», которого из учебного подразделения отправили дослуживать полгода в линейный батальон за какие-то нам мало известные «грехи». С нами же ехал солдат из милицейского батальона, переведённый в Ангарку так же за нарушения устава.

Правда, слово «ехать» в этом случае не совсем уместное, потому что батальон находился в глухой тайге, и добраться до него можно было либо по воздуху, либо по реке, а точнее– двум рекам. Мы вылетели на Як-40. Полёт занял время около часа.

Когда стали снижаться, внизу показались деревянные строения, поляны и , как мне показалось, небольшие перелески, сплошь стоящие из голых деревьев, напоминающих скелеты рыб, но впечатление было обманчивым.