Красавчик Саша
Шрифт:
Во время парижского ужина, в ответ на восторженные замечания редактора о его феноменальной игре, Саша поведал о наложенном на него запрете. Дю Барри обещал помочь.
В самом деле, скоро сменился комиссар полиции, и запрет с Саши оказался снят. Король казино опять поднялся на свой законный трон. Крупье находились на седьмом небе от счастья.
И еще в одном чрезвычайно важном, неоценимом деле оказал Дю Барри содействие Стависскому. Именно это содействие во многих отношениях, собственно, как раз и определило всю дальнейшую судьбу «красавчика Саши», включая, увы, и его гибель.
Дю
Вот как все произошло.
Дю Барри, весьма коротко знавший Кьяппа, договорился, что префект примет Стависского, ибо тот имеет до него какое-то неотложное дело.
Жан Кьяпп принял Сашу в своем огромном кабинете на набережной Орфевр. Принял сухо и официально. Он усиленно подчеркивал дистанцию, которая разделяет префекта и разыскиваемого полицией. Кьяпп не знал еще тогда, что перед ним находится величайший демон-искуситель.
Саша, не обративший никакого внимания на высокомерно-насупленный вид префекта, как ни в чем не бывало стал жаловаться, что его постоянно преследует криминальная полиция Парижа, хотя он всего лишь вполне законопослушный финансист. Впрочем, и финансовая полиция также пыталась (правда, безуспешно) травить Сашу Стависского.
Кьяпп, при той первой встрече, не выказал особого участия, но все же обещал разобраться, полагая, что это его ни к чему не обязывает.
Так началось их знакомство, превратившееся чрез некоторое время в самый настоящий альянс. В итоге Жан Кьяпп фактически оказался на содержании у Стависского, что пахло самым настоящим скандалом.
Однако Саша скандалов не боялся, а, напротив, полагал, что те только укрепляют личный авторитет и общее значение его криминально-финансовой империи. То, что префект вполне видимыми нитями связан со знаменитым аферистом, — для последнего было очень даже важно. Более того, Саша делал на это ставку, добиваясь, чтобы об их альянсе узнало бы как можно более граждан Третьей республики.
И добился. Об этой странной парочке вдруг заговорили, о Кьяппе и Стависском стали еще и писать, и представлять карикатуры и прочее, и прочее…
В сатирической газетке «Канар аншене», например, был изображен Кьяпп, дружески положивший руку на плечо Стависского на премьере мюзикла «Катенька». Надпись же под картинкой гласила: «Жан Кьяпп поймал Стависского за шиворот».
Эта карикатура отнюдь не была исключением. И вот результат: всесильный префект полиции Парижа через некоторое время стал восприниматься многими парижанами как человек «месье Александра».
Правда, сам Жан Кьяпп был непоколебимо убежден в том, что это Стависский и есть его человек и что именно он-то, Жан Кьяпп, и является истинным покровителем «красавчика Саши».
А все ведь началось с того, что Саша как-то выиграл в Каннах полтора миллиона франков, подружился с издателем Дю Барри и дал деньги на его детище.
Саша ведь вообще любил давать деньги, и помногу, на еженедельники и в особенности на ежедневные газеты, рассчитывая, что когда его начнут травить, то подкормленные им тут-то и встанут на его защиту.
Увы. Почти никто не встал. Большинство журналистов и издателей напрочь забыли о былых Сашиных благодеяниях.
Раздел четвертый
1928
19 апреля
БРЕТАНЬ
Граф Жан-Франсуа де ля Рокк принимал в своем родовом замке на юге Бретани самого Жана Кьяппа, новоиспеченного префекта полиции Парижа.
Вход в поместье «Ля Рокк», возведенное на одном из невысоких прибрежных холмов, был устроен через небольшой разводной мост, довольно-таки старый, но совсем не ветхий. По всему периметру замок имел защитные сооружения, поскольку во время приливов полностью оказывался окружен водой.
К замку примыкал дом для гостей: там было две спальни, гостиная с камином и отдельная кухня. Говорю в прошедшем времени, ибо в 1944 году английские летчики до основания безжалостно разрушили родовое гнездо графа.
Хозяин чудесного, волшебного поместья граф Жан-Франсуа де ля Рокк, надо прямо сказать, принимал важного парижского гостя на славу, истинно по-королевски. Ублажал как мог!
А главное, чем только граф не потчевал Жана Кьяппа! Бог ты мой! Морские гребешки, омары, лангусты, устрицы, мидии, колбаса из свиных кишок Гемене, паштеты по-реннски, молодая баранина с гарниром из цветной капусты и артишоков, а на десерт — бретонский пирог, киш лорен [9] и чудесный сладкий сидр — последний в совершенно неограниченных количествах.
9
* Киш лорен (фр. quiche lorraine, лотарингский пирог) — по французскому названию Лотарингии, откуда он пришёл во французскую кухню. Открытый пирог из рубленого теста. Начинка из взбитых с молоком и сыром яиц, копченой грудинки и любых других добавок.
К десерту гость был до отказа набит, как утка яблоками, и животик его туго-претуго надулся, преобразившись в шар внушительных размеров.
К концу трапезы Кьяпп уже, кажется, ровным счетом ничего не соображал, выпучил бессмысленно глаза и едва уже передвигался. Он хрипел и издавал не очень-то членораздельные звуки, похожие чем-то на хрюканье.
В результате основную, главную часть визита пришлось перенести на следующее утро. Но граф де ля Рокк не только нимало об этом не пожалел, а остался очень даже доволен, ибо максимально отяготить желудок префекта полиции Парижа обильным угощением прямо входило в замысел дальновидного политика.
Итак, покамест дело продвигалось самым наилучшим образом — всеми фибрами своего существа ощущал де ля Рокк. Все обещало — как не без оснований полагал он — что всесильный префект Парижа на следующее утро будет исключительно мирным, покладистым и благодарным, а это для хозяина очаровательного поместья было очень даже важно.
Граф не зря зазвал Кьяппа к себе в замок: он, вне всякого сомнения, рассчитывал основательно сойтись с ним.
Собственно, так и произошло. Впоследствии дружба с префектом Парижа значила для де ля Рокка премного и даже имела, пожалуй, совершенно исключительное значение. Почему — это станет ясно при знакомстве со следующими разделами настоящей хроники.