Красавчик Саша
Шрифт:
История красивая, чрезвычайно эффектная, вполне в духе развратно-безумного Парижа того времени, но, как я полагаю, не очень надежная в плане своей реальности. Более того, я почти убежден, что весьма и весьма многие детали якобы происшедшего тогда в клубе «Империал» точно уж были присочинены полицейскими информаторами — известными лгунишками — ежели даже не все детали. И все же, что слышал (а вернее, что читал), то и передаю сейчас, хотя сам не очень верю этой истинно парижской гнусно-эротической сказке.
Но хотя бы половина процента, содержащего реальный отзвук реального события,
Итак, вот как ВРОДЕ БЫ принимал Саша Стависский госпожу прокуроршу в клубе «Империал».
Но что совершенно бесспорно и не «ВРОДЕ БЫ» — так это то, что генеральный прокурор Прессар вкупе со своею дрожайшей супругою в Александре Стависском просто души не чают.
Когда госпожа прокурорша вошла в зал, ее встретил сам Стависский, собственною персоною.
Волосы его были искусно завиты. Он подбежал к госпоже прокурорше, танцуя и держа в руке какой-то инструмент, подобие греческой кифары. Скинув с нее плащ, он шепнул: «Богиня моя, немедленно раздевайтесь. Немедленно».
Госпожа прокурорша послушно начала обнажаться, хотя прежде их свидания — это всегда был целый процесс, весьма ритуализированный. В общем, она прислушалась к пожеланию своего кавалера.
Как только госпожа прокурорша оказалась в одеянии прародительницы нашей Евы, Аполлон-Стависский вдруг развернулся и что-то накинул на Элен. Это была туника. Но какая? Совершенно необычная. Она была вся сшита из чековых билетов.
Госпожа прокурорша была потрясена и, кажется, счастлива как никогда.
Вскоре после этого свидания в клубе «Империал» дела Алекса необычайно резко пошли в гору.
И премьер и генеральный прокурор Третьей республики все более стали благоволить к нему, а это было более чем серьезно. Еще бы! Так решила женщина, столь много значившая для них обоих. И отныне и премьер и генеральный прокурор стали пропагандистами жулика — гениального, но все же жулика.
Теперь уже за Стависского была едва ли не вся верхушка правящей партии радикалов. В чем это выразилось? А вот в чем. Многие министры самолично стали распространять его акции. Алекс начал превращаться в респектабельную фигуру. В общем, настала вдруг пора для разительных перемен.
А прекрасная Элен Прессар, урожденная Шотан, первое время чудо-тунику оставляла нетронутой (все глядела и любовалась), но потом решилась и крайне осторожно распотрошила ее.
Чековые билеты были аккуратнейшим образом уложены в пять изящнейших шкатулок из слоновой кости. Впрочем, через некоторое время все они опустели.
Ноябрь
ПАРИЖ
ПРЕФЕКТ И ЕГО АГЕНТ
Префект Парижа Жан Кьяпп опорожнил бокал вина и спросил, резко и даже жестко:
— Ну что, Вуа? Новости есть? Как он? На девочек клюнул? Говори же быстрее. Не томи меня, идиот.
Анри Вуа принялся послушно, но неохотно рассказывать:
—
— Да, Вуа, не густо. Даже, пожалуй, что и жидко, — недовольно пробурчал префект, но потом уже спокойно продолжил: — Но это еще ничего не значит. Подбрасывай Алексу новых девчонок, да строго предупреди, чтобы работали они поаккуратней. Кому-нибудь, да проболтается красавчик наш. Я уверен. Так что ты уж не оставляй его без внимания. Не подведи меня, Вуа. Понимаешь?
— Господин префект, с девчонками, конечно, проблем не будет, их-то у меня навалом. Да только сдается мне, он догадался, что красотки мои вьются вокруг него неспроста. Вот Алекс ничего и не рассказывает им, осторожничает. А посему, сколько девиц не подбрасывай мы ему — толку не будет. Что же делать нам в таком случае? — заискивающе и одновременно растеряно заговорил агент.
— И знать ничего не хочу. Вуа, ты слышишь меня?! — зарычал в конец разъяренный Кьяпп. — Оправданий твоих не принимаю. Как хочешь, голубчик, а сведения о Стависском мне добудь. И серьезные — не мелочевку какую-нибудь. И быстро! А не то шкуру спущу — и с тебя, и с твоих девчонок. Пощады вам не будет. Так и знай. Все, а теперь за дело. А покамест вы только зря жалованье получаете. Теперь иди, Вуа, и знай, что я жду тебя со страшным нетерпением.
Анри Вуа, побледнев и чуть ли не дрожа от полученного нагоняя, тут же ушел, а Кьяпп стал в ярости опрокидывать в себя бокал за бокалом. Он все никак не мог успокоиться.
— Я должен держать его на крючке, — шептал он, — иначе ускользнет, как пить дать, ускользнет этот прыткий еврейчик, а мне он очень даже нужен.
Префект отнюдь не кривил лушой. Стависский в самом деле был крайне необходим Жану Кьяппу.
Прежде всего надо напомнить, что Алекс регулярно забрасывал префекта деньгами, но это еще не все.
Кьяпп задумал широчайшим образом раздуть дело Стависского в прессе, а самого Сашу для начала спрятать где-нибудь в надежном месте. Так, чтобы тот и далее, расплачиваясь за собственную безопасность, поставлял бы денежки и освобождался от накопленного в результате хитроумнейших махинаций.
Но и это еще на самом деле совсем не все. Именно шум вокруг Александра Стависского и его афер позволит скинуть правительство радикалов, резко, жестко поднимет больной вопрос о «еврейской угрозе» и прямо проложит дорогу «правительству порядка» во главе с самим Кьяппом. Ежели надо, то ради такой благородной цели можно и путч устроить — таков был хитроумный и одновременно гадкий план префекта Парижа.
И частично этот план, надо признать, был осуществлен. Слава богу, лишь в малой степени, хотя путч, увы, все же имел место, и как раз Кьяпп являлся одним из его наиболее ревностных вдохновителей.