Красавчик Саша
Шрифт:
Прибыв туда, Пранс прямиком устремился в больницу.
В дижонской больнице ему заявили, что, во-первых, у матушки нет никакого ухудшения, а во-вторых, из больницы в тот день ему никто не звонил.
Как отреагировал Пранс на это странное известие, нам неизвестно. Поговорив немного с матушкой, он довольно-таки быстро покинул стены больницы и направился в Париж, но до дома так и не доехал.
Через несколько часов труп советника парижского апеляционного суда Альберта Пранса был обнаружен на железнодорожных путях недалеко от Дижона. Прибывшая железнодорожная
Однако в скором времени в траве у железнодорожной насыпи были обнаружены окровавленный нож и полотняная маска, пропитанная усыпляющей жидкостью. Голова Пранса валялась прямо на рельсах. Чуть далее находилась основная часть тела.
Но вот что крайне важно: одна оторванная ступня оказалась прикрученной жгутом к полотну дороги. Как видно, господина советника финансового отдела Апелляционного суда усыпили и, пока он находился в «отключке», привязали к рельсам. Остальное довершил проходящий поезд.
Версию о несчастном случае полиции неминуемо пришлось отбросить. Раз и навсегда.
Генеральный прокурор Прессар, несомненно, торжествовал: советник Альберт Пранс так и не смог сдать своего отчета министру внутренних дел. Появление этого отчета означало для Прессара неминуемую отставку.
Однако Пранса убили напрасно: прокурора Третьей республики это не спасло. Его все-таки отправили в отставку. Зато одним громким скандалом стало больше.
И к убийству Стависского и к убийству Пранса причастны наши доблестные полицейские или агенты полиции. Правда, официальное следствие придерживается другой точки зрения. Это — исключительно мой вывод; правда, я, увы, не имею ни малейшей возможности засадить в тюрьму того, кто заказал убийство советника Пранса.
Естественно, я имею в виду Прессара, бывшего прокурора Третьей республики. Именно он, и ни кто иной, в первую очередь был заинтересован в скорейшем исчезновении советника Пранса. Обнаружение близости прокурора к «красавчику Саше» никоим образом Прессара не устраивало.
Впрочем, прямыми доказательствами его вины я лично не располагаю; вот и приходится прибегать к общим умозаключениям. Фактов у меня нет — одни домыслы, но зато исключительно реалистичные и выстроенные, как мне кажется, вполне логично.
В том, что Прессар не оставил никаких следов, нет ничего удивительного: он — знающий и опытный юрист. Но мотив убийства имелся, как я думаю, только у него.
Конечно, советника Пранса убил не сам Прессар — это совершенно очевидно. Прокурор являлся только заказчиком преступления. Общим же руководством дела ведал, я убежден, префект Кьяпп.
У префекта существовала целая армия головорезов, оформленных в качестве агентов полиции. Вот один из них и исполнил указание прокурора Прессара. Получил он приказ через Кьяппа, своего босса, а что исходит все от Прессара, и не ведал вовсе.
Но тут я опять вынужден вернуться к гибели «красавчика
В дни перед его убийством просочилась информация, что в Шамони прибыла по личной просьбе префекта Кьяппа одна темная личность: некто Вуа, корсиканец и сутенер. Так вот я установил, что Вуа видели также и в Дижоне, в день гибели советника Пранса. Видимо, Вуа прибыл тогда в Дижон опять же по личной просьбе префекта.
Рискну предположить, что именно Вуа исполнил весьма щекотливый заказ прокурора прессора. Делалось все в страшном секрете, так что улик тут, думаю, не добыть, но вот до истины докопаться можно, хоть она и страшно неприглядна, и даже кровава.
Не знаю, убедил ли я будущих моих читателей (ныне публикация настоящего очерка представляется совершенно невозможной), но сам я твердо уверен: тайны гибели советника Пранса больше не существует. Есть преступление, где замешаны лица, которые, увы, никогда не будут наказаны.
КОММЕНТАРИЙ К РАССКАЗУ «ТАЙНА ГИБЕЛИ СОВЕТНИКА ПРАНСА»:
Совершенно естественно, что в ходе сбора материалов о Прансе, ему неизбежно пришлось заниматься и убийством Александра Стависского.
Вот как обстояло дело.
В 1926 году полиция арестовала двух биржевых маклеров по обвинению в краже крупного пакета ценных бумаг. Выяснилось, что бумаги эти за пять миллионов франков продал им «красавчик Саша». Следственный судья Пранс отдал распоряжение о его аресте. Сашу задержали. Правда, до суда он не досидел, отец его покончил самоубийством, а Пранса «сослали» в апелляционный суд. Думается, последнему обстоятельству поспособствовал Стависский.
В общем, постепенно «красавчик Саша» окончательно взял верх над Прансом, и Сименон в итоге целиком переключился персонально на самого Стависского.
Немало этому содействовала дружба Жоржа Сименона с писателем и журналистом Жозефом Кесселем — литовским евреем, имевшим оренбургские корни, но родившимся в Аргентине. Впоследствии он стал весьма плодовитым французским литератором и даже был избран в Академию.
Жозеф Кессель приятельствовал с «красавчиком Сашей» и в 1934 году — по горячим следам — даже выпустил книжку воспоминаний «Стависский. Человек, которого я знал». В ней Саша изображен дьяволом-искусителем французской политической и деловой элиты, но вместе с тем беспримерно обаятельным человеком, описанным, надо сказать, с нескрываемой симпатией.
Не без помощи Жозефа Кесселя Сименон довольно много чего «накопал», хотя и не решился обнародовать результаты своих опаснейших розысканий, способных пролить свет на один из величайших уголовных скандалов двадцатого столетия. Так было составлено первое досье на Стависского (1944-й год).
Однако на этом Сименон не остановился и продолжил собирать материал, делая теперь акцент на детстве и юности Стависского, особенно сосредоточиваясь на его ипостаси мужа и отца семейства. Впоследствии — через тридцать лет — писатель еще раз взялся за перо и составил из них второе досье на Алексанлра Стависского.