Красавчик Саша
Шрифт:
А причина тому была вот какая, хоть и весьма неожиданная. Оказывается, «красавчик Саша» состоял на службе не где-нибудь, а в самой «Сюрте Женераль», то бишь в службе безопасности, которая занималась обезвреживанием иностранных шпионов на территории Франции. И принес он этой службе немалую пользу, получив, кстати, в награду за целый ряд сделанных им разоблачений серебряные шпоры.
Разве могла обычная «уголовка» тягаться с «Сюрте Женераль»? Нет, конечно: никоим образом. «Сюрте Женераль» — это поистине великолепное, даже гениальное прикрытие для грандиозных финансовых афер (правда, как выяснилось, лишь до поры до времени). Хотя Саша начал сотрудничать с «Сюрте» тогда, когда он совсем не был еще
Итак, уголовная полиция пыталась изловить «красавчика Сашу», а служба безопасности его истово охраняла. Ничего не скажешь: очень хитроумная, если не гениальная, комбинация, обеспечивавшая Стависскому легкое, непринужденное балансирование меж двух лагерей.
Но Саша не надеялся только на «Сюрте Женераль» и еще упрочивал комбинацию, раздавая нужным и даже как будто не очень нужным людям чеки — десятки, сотни, тысячи чеков — целые состояния.
Он покупал себе высокопоставленных «друзей» и записывал в них людей, которые просто могли пригодиться. Такой открытой, наглой коррупции Франция, кажется, еще не ведала. Мало того, что Саша устраивал совершенно немыслимые торги, — они еще и имели грандиозный успех.
Вот Стависский и гулял на свободе, фактически имея негласный статус персоны «нон грата». И руки у него были развязаны. И был он то ли почти депутат, то ли своего рода человек-невидимка. Так что комиссарам полиции, ведавшим финансовыми нарушениями, оставалось только локти кусать. Пока в Стависском позарез нуждалась «Сюрте Женераль», надежды уголовной полиции заполучить «красавчика Сашу» были совершенно несбыточны и даже, пожалуй, откровенно фантастичны.
Стависский, знавший в совершенстве несколько европейских языков, знакомился с туристами и особенно с туристками, заводя с последними бешеные романы, в ходе развертывания которых разоблачил не одного иностранного агента.
Однако особенно в «Сюрте Женераль» ценилось знание Стависским русского языка. Это был весьма значимый фактор в сочетании с тем, что Саша отнюдь не воспринимался как эмигрант, а скорее наоборот — как истый, до мозга костей, парижанин, каковым он и являлся.
Поначалу «красавчик Саша» за каждую добытую им «голову» или «головку» получал из секретных сумм агентурного фонда никак не менее трехсот франков. Но благодаря финансовым аферам немыслимо разбогатев, он к великой радости комиссара Байяра решительно отказался от наградных и стал работать исключительно ради собственного удовольствия. Из патриотизма, так сказать — французского, естественно, — и в надежде (чисто романтической), что служба безопасности в случае надобности сумеет защитить его от судебных инстанций, неуклонно пытавшихся посягнуть на Сашину свободу.
Серебряные шпоры Саша, правда, принял — еще бы! Это ведь столь почетно и неизменно служит предметом гордости. От Серебряных шпор граждане Третьей республики никоим образом не отказывались. Не было такого случая! Стависский велел прикрепить их серебряными гвоздиками к подставке из слоновой кости и прибить к стене в великолепном своем кабинете, который располагался в его громадных апартаментах в отеле «Кларидж».
Между прочим, Саша по личному указанию комиссара Байяра неизменно «пас» Исаака Бабеля (псевдоним Баб-Эль) — знаменитого писателя Страны Советов и по совместительству чекиста, во время наездов того из Москвы в Париж, и особливо летом 1933 года — кстати, последним летом в необыкновенно стремительной жизни Стависского. Он даже составил подробнейший дневник парижских встреч Бабеля, который (план, естественно) был в «Сюрте Женераль» оценен чрезвычайно высоко.
Из этого дневника стало ясно, что сей писатель встречался не только с деятелями русской эмиграции, но
Однако Бабель заводил в Париже не только политико-литературные знакомства. Этот маленький, необычайно любопытный, плотоядный человечек был необычайно охоч до женского полу и амурился в Париже, хотя у него имелась законная супруга. Так вот Саша умудрился вычислить и зафиксировать имена и адреса большинства французских зазнобушек Бабеля (правда, совсем уж мимолетные связи установить не удалось, несмотря на то что писатель-чекист очень даже прибегал к услугам жриц наемной любви).
И еще Стависский регулярно и с феноменальным успехом «обрабатывал», ублажал жен и любовниц советских дипломатов и международных торговых работников из Советской России (содкомок — содержанок комиссаров), вводя их в самое лоно роскошного, развратного Парижа. Он был величайший мастер по части обращения со слабым полом вообще и особенно с наиболее требовательными его представительницами. Именно капризниц-то он и ублажал! Еще бы! Соблазнитель-профессионал самого высокого разряда…
Любопытно, что несколько раз Сашу даже видели в нескольких шикарных ресторанах Парижа и Довиля в обществе самой Наташи Трухановой. Эта знаменитая некогда русская балерина, которой посвящали свои опусы Сен-Санс и Массне, к тому времени была замужем за Алексеем Игнатьевым, бывшим графом, кавалергардом и военным агентом царского правительстве в Париже, официально ставшим работником советского торгпредства в столице Третьей республики и негласно — сотрудником ОГПУ.
Так что «красавчик Саша» у прелестной Наташи, может, что и выудил. Во всяком случае по ресторанам водил он Труханову явно не зря.
Кстати, совсем не исключено, что к гибели Саши каким-то образом может быть причастно и ОГПУ. А почему бы и нет? Он ведь представлял самую несомненную опасность и даже прямую угрозу для семейств советских дипломатов и торгработников! Наконец, он выведывал какие-то важные для «Сюрте» сведения. А ОГПУ — организация мстительная. Отчего бы и не отомстить?!
Да, помимо контактов с работниками советского торгпредства и их женами, Стависский как будто еще участвовал то ли как эксперт, то ли как переводчик в каких-то официальных франко-советских встречах. А на самом деле — с подачи «Сюрте Женераль».
Мне доподлинно известно из целого ряда изустных свидетельств, что «красавчик Саша» стал вдруг опекать дочь Сергея Николаевича Третьякова — водил ее по самым роскошным ресторанам, в оперу, накупил ей целый гардероб изысканнейших нарядов, регулярно снабжал деньгами — суммами немалыми.
Отец ее, бывший текстильный магнат и миллионер, в Париже бедствовавший, как и его дочь, был донельзя счастлив. Стависский, кстати, стал помогать и ему: известно чем — чеками. И ужинами кормил его: не где-нибудь, а в отеле «Кларидж». Снабжал спиртными напитками. А Сергей Николаевич Третьяков стал уже попивать и за дареный «шкалик» был готов на многое, чем Саша как раз и пользовался.
Надо сказать, что в белой эмиграции Стависского особо не жаловали. Зависть: слишком богат, слишком вхож во французские высшие государственные сферы. Однако подачками от него не гнушались. И как еще принимали! Целая очередь за Сашиными дарами выстраивалась — немалая.
Личность сего Третьякова заслуживает в рамках настоящего очерка особого упоминания, хотя бы краткого. Был он внуком и единственным наследником знаменитого Сергея Третьякова, купца и одного из основателей московской галереи.